Грохот ледника

Акофина Ольга

Глеб побледнел, вот сучка, не боится ничего, она бессовестно заявляет, что уничтожила бы и Диану. Нет, она сама вынуждает его сделать то, что он задумал.

– Почему тебе не убить меня? Девушки тут не при чём.

– Хотела, ты же знаешь. Но не убить, а покалечить. Ты слишком красивый для этого мира. Тебя бы разукрасил твой собственный брат, и больше бы никто на тебя не смотрел с восхищением, а только с сочувствием. А Вовке, кроме лечения, ничего бы за это не было, он же больной.

Ира провела пальцем по его шраму на шее.

– Ну давай, – сказал Глеб. – Вовка не справился с заданием, начинай ты. Добей меня.

– Ну нет, ты здесь, со мной. Ты всё такой же красивый, – прошептала она, притянув его за ворот куртки, – Как же я завидовала Элле, ты так на неё смотрел, на меня ты никогда так не смотрел, а теперь придётся, ты же пойдёшь на все мои условия.

Может и надо было её поцеловать, отвлечь поцелуем, но Глеб не мог пересилить себя, в нём клокотала злость и ненависть. Если он до неё дотронется его стошнит, настолько она ему противна.

– Тебя чего трясет? – спросила она. – Вроде потеплело, или от возбуждения?

Она попыталась снять с него куртку, но он не поддался.

–

И что? Даже перчатки не снимешь?

Глеб посмотрел на свои руки, одетые в кожаные автомобильные перчатки без пальцев.

– Холодно, – ответил он.

– Что это ты мёрзнуть стал? А раньше был такой горячий. Помнишь, как мы с тобой в машине?

Нет, не помню, потому что давно всё забыл, и не хочу вспоминать. Но надо что-то делать, преодолеть себя, отвлечь, а потом воткнуть шприц, и надо попасть в вену, и чтоб рука не дрогнула. Но как? Он же не убийца. Глеб терпел, пока она трогала его за шею, водила по рукам, груди, шептала в ухо, он никак не мог решиться сделать то, что задумал, хотя стоило немного оглушить её, и вколоть шприц. Но нет, бить он её не будет, не должно быть на теле никаких следов насилия. Брр, тело, насилие, какие страшные слова. Но ведь она смогла убить его малышку, а перед смертью помучить. Глеб закрыл глаза, восстанавливая в памяти картину, как он стоял на коленях перед своей девочкой, как она истекала кровью, умирая.

– Ты чего, заснул? – потрепала его Ира по щеке.

– Давай я тебе заплачу, оставь только меня в покое. Я не хочу больше тебя видеть, иметь с тобой какие-то дела, ты убила Эллу, свела с ума Володьку, отомстила, тебе мало?

Ира опять зло рассмеялась.

– Нет ты женишься на мне, и не фиктивно, а реально, мы будем жить вместе, я буду рожать тебе детей, устроишь меня в свою фирму, чтоб я была всё время рядом, а ты -под моим контролем.

От таких перспектив Глебу захотелось воткнуть шприц себе.

– Только так, Глеб, хватит, погулял. Иначе вся твоя жизнь будет обречена на провал. Как провалились твои планы насчёт свадьбы с Эллой. Как она не хотела отдавать обручальное кольцо! Сама была в болевом шоке, а руку крепко сжала в кулак, только бы не отдавать мне колечко, так она тебя любила, так звала, просила о помощи.

– Всё-таки отобрала у неё кольцо?

– Пришлось Павлу провернуть ей нож в животе, от боли она провалилась в обморок.

Глеб покачнулся, и упал бы, если б не схватился за стол, в глазах потемнело. Они замучили её, добили окончательно. Лишили малейшего шанса на спасение.

– И тогда я сняла с неё кольцо, и сказала, что ты не любишь её, изменяешь ей со мной. Надеюсь, она услышала меня.

Ира захлебнулась от смеха. У Глеба глаза налились кровью, он резким движением опрокинул Иру на стол, а она продолжила заливаться хохотом:

– А теперь ты женишься на мне, и Волковой буду я, а не она, и я хочу такое же кольцо! Может мне имя на Эллу поменять? Будет тебе Элла Волкова.

Не выдержав, Глеб хлестанул ей по лицу, прижал к столу, и достав шприц из кармана куртки яростно всадил ей в шею, прямо в сонную артерию, вколов всё содержимое. Глаза Иры расширились от ужаса, она захрипела, начала корчиться, кататься, пока не свалилась на пол. Она валялась у его ног, изо рта появилась пена, лицо посерело. Она умирала, умирала тяжело, как он и хотел, и Глеб со звериной яростью смотрел на её муки, чувствуя, наконец, что совершил возмездие. Когда Ира затихла, он тщательно протёр шприц и вложил ей в руку. Затем Глеб кочергой вытащил несколько горящих поленьев и сдвинул их на деревянный пол, кинув сверху стопку старых газет. Что ж, мечта соседей сегодня сбудется. Сам он выскользнул и, стараясь держаться в тени, так как уже стемнело и горели тусклые фонари, пошёл к своей машине. Садясь в машину, он посмотрел на зарево, окрасившее небо красным цветом и почувствовал удовлетворение. Вот и всё, прощай Ирина! Надеюсь, что в аду ты будешь гореть вечно.

Домчав до города, Глеб на лестнице снова увидел своего соседа, тот был выпивши, и сидел на подоконнике с бутылкой.

– Так поздно и один? – спросил он. – Где же все твои подружки? А у меня вот тоже нет подружек, была Ирочка, потом Леночка, а теперь никого.

– И не найдешь никого, курсируя между комнатой, лестницей и алкогольным отделом магазина. Круг мест посещений расширь.

– Глеб, выпей со мной.

Ладно, выпьет, в крайнем случае, сосед может подтвердить, что в этот вечер, они вместе выпивали. И Глеб кивком головы пригласил Лёшу к себе.

Глава 58. Моя пристань

Глеб опять ушёл с головой в работу. Какое счастье, что у него есть любимое занятие, которому можно отдаться без остатка. Попутно он искал себе новую квартиру, и покупателей на свою, так что скучать не приходилось. Об Ирине он больше не вспоминал, его не мучали ни совесть, ни кошмары, о том, что убийство может быть раскрыто, он не волновался. Но мысли о Диане тревожили его, но пока он ничего не предпринимал.

Как-то неожиданно ему позвонила Анна.

– Ты, наверное, мне звонил? – самоуверенно спросила она. – Я тебя заблокировала, психанула тогда из-за этой рыжей девицы.

– Заблокировала и заблокировала, я не звонил.

Анна растерялась.

– И не пытался меня найти? Я думала, что тебе не всё равно…

– Извини, но мне, действительно всё равно.

Он нажал отбой и заблокировал её телефон.

Всё, хватит. Лучше он займется делами или сходит в спортзал, надоели ему эти пустые отношения. Что с ним происходит? Весь нервный, дёрганый, никого не хочет, а на женщин нет желания даже смотреть.

Глеб, очень уставший приехал домой, на работе был сложный день, разболелась голова, на улице была препаршивая погода, осень, переходящая в зиму. Холодный дождь со снегом, темно, грязно. В доме царил холод, что-то случилось с отоплением, а Глеб забыл вызвать мастера. Глеб выругался, натянул толстый свитер, но теплее не стало. Он разжёг камин, но камин особо тепла не дал, было всё также промозгло и сыро. Глеб закутался в плед и лёг на диван у камина. Вроде бы он согрелся, но сон не шёл. Невольно

его мысли возвращались к Диане, о ней он думал все последние дни. Когда он видел её с Димой, ничего, кроме насмешек это не вызывало, вроде и жила с ним и даже замуж собиралась, но он то знал, что любила она вовсе не Диму, вернуть её тогда не представляло труда. Но новый мужчина старше, солиднее Глеба, обеспечен и влюблён, и она, возможно, тоже, она стала с ним другая. Глеба как никогда тянуло к Диане, никто ему не нужен, кроме неё… Неужели он любит её? Глеб поднялся и сел на диван, уставившись на огонь. Ему вспомнилась Элла, и сердце снова заныло, похоже, эта рана не затянется никогда, и, хотя последние годы он не думал о ней так часто, как раньше, но каждый раз, вспоминая, испытывал огромное чувство вины. Конечно, у каждого своя судьба, но, если бы он не играл с Ириной в любовь, возможно, Элла осталась бы жива. А теперь нет ни Ирины, ни Эллы и виноват в этом только он. Но жизнь ничему не научила, у него было много тех, кого он просто использовал для удовольствия, и бросал, как надоедали, не думая о том, что, возможно, причиняет им боль. Но ведь его тоже использовали… Элл в качестве кошелька, Маша в качестве секс-игрушки, Маргарита в качестве развлечения. Элл он как-то видел в какой-то рекламе, всё такая же красивая, но глаза злые. Маша вышла замуж и больше не появлялась, пусть, наконец, у неё всё сложится. А Маргарита… где-то глубоко вместе с обидой тлело до сих пор, и возможно, одной искры бы хватило, чтобы разжечь пламя вновь, но он гасит в себе эту искру, а пепел воспоминаний пытается развеять по ветру навсегда, ведь как ни крутись, аристократом ему не стать. Он – сын шлюхи, родился в тюрьме, воспитывался в детдоме, потом в коммуналке, его били, морили голодом, издевались, пока он не вырос и не смог постоять за себя, а не так давно он вытаскивал пьяную мать из грязи и скорее всего, тащил бы до сих пор, если бы она не умерла. Глеб прислонился лицом к спинке дивана, ему вспомнилась та ночь, когда он забирал мать из ментовки. Пьяную, грязную, изнасилованную ментами, по её голым ногам текла сперма и кровь, её рвало, а она то плакала, то хихикала икая. Он не раз видел, как её насилуют, и он стаскивал с неё насильников, что здесь, что в городской квартире, а потом отмывал её, отвозил в больницу, а эта жуткая ночь, когда случился выкидыш. Он об этом никому не расскажет, но сам забыть не сможет никогда, и в его жилах течёт её кровь. И кто, зная об этом, захочет идти с ним по жизни? Только такая, как Маша – сама беспринципная, или такая, как Элл, ради денег. Но Машу он не потянет, Влад и тот слёг с сердцем после совместного проживания, а у него после наркотиков и аварий и так сердце слабое, он точно не выдержит больше недели. А такую, как Элл, расчётливую денежно зависимую, он не хочет. Но Диана знает же о нём больше, чем остальные, только она поняла его и не отвернулась, продолжала его любить, спасать, хотела замуж, рожать ему детей. Но что он может предложить ей? Деньги? Для неё это неглавное, а детей… он боится детей, как он может стать отцом, если не знает, что это, как себя правильно вести, второго Глеба он не хочет дать этому миру. Да и мысль о том, что его женщина будет беременна приводила его в ужас, перед глазами была мать с прыгающим животом, а потом из неё вывалилось это. Но он больше не может быть один, он замёрз, он устал приходить в пустой дом, а все вокруг счастливы. Макс наконец женился на Маше, Влад и Алла вроде бы снова ждут ребёнка, Яна вся в творчестве, и Диана, кажется, нашла своё. И вот что странно, позвони он сейчас Анне или кому-то ещё из своих любовниц, кто-то обязательно откликнется и прибежит к нему, но он никого не хочет. Если бы Маргарита или Диана… Хотя нет, Маргариту он тоже не хочет, крепко засели её слова про сына шлюхи, а говорила, что любит, а сама расчётлива, как Элл. Перед глазами возник образ Дианы. Вот она крепко обнимает его после того, как Ира рассказала, почему погибла Элла, он чуть не сходит с ума, но Диана ласкает его, а потом, со слезами на глазах, выслушивает его историю, едет с ним на кладбище. Вот она держит его за руку в больнице, заботится о нём, помогает ему в Нью-Йорке, даёт советы в бизнесе, любит, ухаживает, а чем он ей отплатил? Изменой с какой-то там Кариной, которая ему ни разу не была нужна. Диана на протяжении этих лет была его спасательным кругом, и вот нет больше этого круга, и он тонет. Он со своим паршивым характером сам оттолкнул её. Ему вспомнились её глаза, когда после больницы он сказал ей, что ему всё равно рядом она или нет, в них стояли слёзы, и она ушла. И потом он увидел её в ресторане с другим, красивую, неприступную и такую равнодушную и словно с цепи сорвался, не может не думать о ней, не может жить, спать. Но ведь она любила его, любила, когда он целовал её в машине, после праздника Марины, она почти плакала, а потом приехала к нему ночью накануне свадьбы, он мог оставить её тогда, но он отпустил, а потом она чуть не погибла в аварии и всё время звала его, а он помог ей встать на ноги и снова отпустил. А теперь он хочет вернуть её, но не знает, нужно ли ей уже это, её терпение тоже не бесконечно. Ему надо выяснить, если у него есть хоть малейший шанс, он заставит вспомнить её, кто он, женится на ней вторично, если ей нужен официальный брак, и не отпустит больше. Глеб не заметил, как задремал, и вдруг во сне, как наяву увидел Эллу, она давно ему не снилась, или снилась, как будто жива и ничего не было, а тут пришла в какой-то незнакомой белой одежде, Глеб почувствовал её запах, нежное прикосновение волос. «Останься», – сказал он ей, но она поцеловала его в щёку и шепнула: «Я в Диане, я с тобой». Глеб резко очнулся, щека горела, ему чудился запах духов Эллы, что это было? Сон, явь? Она никогда к нему не приходила в таком виде, никогда ничего подобного не говорила, а теперь у него пылает щека, которую она поцеловала, а на руках ощущение мягких волос. Глеб откинул плед и встал с дивана, его качнуло, щемило сердце. Неужели Элла так дала свое благословение на его воссоединение с Дианой? Подсказала ему, что делать, когда он растерялся? Глеб набрал номер Дианы, шли гудки, телефон молчал. Словно во сне он загасил камин, переоделся и вышел на улицу. Закурив сигарету, долго стоял под дождем, переходящим в мокрый снег, с волос вода струйками стекала по кожаной куртке, затекала за воротник, но он не обращал на это внимания. Наконец, он сел в машину и поехал в город.