Гром и молния
Шрифт:
– Грейнджер, Поттер передает тебе свои извинения за доставленное беспокойство, - между делом обронил слизеринец, наполняя свою чашку.
– Как ты можешь так жестоко шутить, - с неприязнью взглянула на него девушка.
– А я вовсе не шучу, между мной и Поттером восстановилась мысленная связь, - решив не издеваться над глупой Всезнайкой, пояснил Драко, - мы с ним общались. Он пришел в себя, только еще слишком слаб. Но это мы поправим. А с проклятием он справился.
– Гарри в сознании?! Мне нужно к нему! Он ведь сможет говорить?
– Гермиона уже взлетела
– Грейнджер! Ты в своем уме?! У него не хватит сил даже глаза приоткрыть! Если тебе очень надо, я могу поработать переводчиком, - остановил порыв девушки Драко.
– Так пойдем со мной! Быстрее!
«Молния! Твоя подружка жаждет поговорить с тобой», - обратился Драко, едва они зашли в спальню.
«Пусть говорит, я постараюсь ответить», - Гарри напряженно вслушивался в звуки шагов.
– Гарри! Как же я рада, что ты в порядке! Я так переживала! Хорошо хоть, в Норе никто не знал. Джинни бы с ума сошла!
– затараторила Гермиона.
– Грейнджер! Прояви немного такта, видишь, ему и так плохо, а от тебя голова болит, - недовольно протянул слизеринец.
– Если у него и болит голова, то, скорее, от тебя!
– парировала девушка.
«Ничего, Гром. Мне уже лучше, просто говорите помедленней, - Малфой пригрозил девушке кулаком и передал просьбу гриффиндорца.
– Я рад, что Гермиона здесь», - блондин тут же озвучил эту мысль.
– О! Гарри!
– подруга кинулась на шею лежащего парня, со слезами на глазах.
– Ну вот, а нельзя обойтись без сопливых истерик?
– брезгливо поглядывая на девушку, поинтересовался Драко. Но где-то в глубине души шевельнулась зависть.
Закончив причитать над другом, Гермиона устроила допрос с пристрастием. Возражения слизеринца, ссылающегося на слабость допрашиваемого, были проигнорированы. Дотошная девушка выпытывала все подробности, отчего-то заострив внимание на цвете змеи-советчицы.
Спустя двадцать минут, когда Гермиона разузнала все подробности о случившемся, Гарри был оставлен для заслуженного отдыха. Драко сидел в кресле напротив постели гриффиндорца и с сочувствием смотрел на спящего брюнета. Будучи таким сильным он так нуждался в защите. В защите от самого себя, от навязанных ему целей, от всепоглощающего чувства долга и от такой безрассудной храбрости.
У Драко просто нет выбора, придется взвалить этот крест и на себя.
12. Новые хлопоты.
Свой непревзойденный талант сиделки Малфой уже доказал, и теперь право по уходу за пострадавшим героем без пререканий принадлежало ему. Гарри быстро восстанавливал силы, отчасти, благодаря гениальным зельям Драко, отчасти, благодаря собственной выдержке. Гермиона лишь тихо ахнула, уже через два дня увидев своего друга на ногах.
Сам же Гарри считал, что восстанавливается очень медленно, отчего жутко раздражался. Ключ Знаний Ревенкло, тщательно замаскированный под бронзовую вазочку с синими цветочками, украсил кухонный стол. Уничтожение хоркрукса - нелегкое дело - Гриффиндорец вспоминал об этом, бросая на трансфигурированную вазу полные ненависти взгляды. Драко непроизвольно
В камине потрескивали поленья - Гарри зажег его в этот вечер, не смотря на жаркую погоду. Он сидел в кресле и посматривал на Малфоя, склонившись над шахматной доской.
– Шах и мат, Поттер!
– победно улыбнулся тот, переставляя фигуры на доске.
– Я ещё отыграюсь. Ну, или Рон за меня отомстит потом, - ничуть не огорчился Гарри.
– Мечтай! Мой гениальный ум и логика, в отличие от твоих, не вызывают сомнений!
– Но я же у тебя выигрывал!
– скорее, от жажды справедливости, чем от задетой гордости, возмутился Гарри.
– Я играл в полсилы, - не собирался уступать Драко.
В этот момент прилетела сова от Гермионы, и гриффиндорец отвлекся от спора. Пробежав глазами по записке, написанной прямо на посылке, он вскрыл пакет. Внутри оказался свежий выпуск Ежедневного Пророка. На первой полосе красовалась колдография, с которой высокомерно смотрел мужчина с длинными платиновыми волосами. Заголовок гласил: «Очередной побег из Азкабана! Министерство бессильно».
– Твой отец сбежал, Малфой, - ровным голосом произнес Гарри, поднимая глаза и протягивая газету парню.
Драко побледнел - встреча с родителем не входила в его планы на ближайшие лет пятьдесят. Конечно, он любил и уважал отца, но иногда под действием обстоятельств уважение сменялось страхом, а любовь - ненавистью. В их семейном воспитании сразу пресекались своевольные выходки, дабы не опозорить честь Малфоев! Драко понимал, что отец не простит его слабости, и от этого он одновременно испытывал и стыд, и злость.
– Это плохо. Это ОЧЕНЬ плохо. Теперь они найдут нас элементарным поисковым зельем с помощью крови отца, - тихо сказал он, уставившись на изображение Люциуса Малфоя.
– Это, конечно, не очень хорошо, но вполне предсказуемо. А при грамотных действиях, может быть, даже полезно, - усаживаясь обратно в кресло, сказал Гарри, сохраняя полное хладнокровие.
– Хочу тебя успокоить - они нас не найдут. На доме такая защита, что найти его просто невозможно. А вот мы сможем установить их местонахождение. Конечно, сейчас соваться к Вольдеморту неразумно, но знать, где он сидит, нужно. Так что приступай к Поисковому зелью.
– Поттер, а до завтра это не подождет? Сейчас уже поздно, а оно готовится пять часов, - недовольно поморщил изящный носик Драко.
– Угу, конечно, давай подождем, пока Вольдеморт и Упивающиеся не нападут. Зачем усложнять им жизнь, - язвительно сказал Гарри, погасив камин взмахом палочки.
– Ладно, пойду готовить. А спать мне вовсе необязательно. Я совсем не устал, - Драко попытался напоследок воззвать к совести гриффиндорца, но она, видимо, ещё не восстановилась после комы.
– Я рад, что ты всё понял. Разбуди, когда закончишь, - с ледяным спокойствием встретив яростный взгляд Малфоя, Гарри отправился в спальню.