Гром победы
Шрифт:
— Как можно!.. — И Бассевиц замолкал.
Но Карл-Фридрих уже отлично представлял себе, как это можно. И будто в ответ на его невысказанный вопрос Бассевиц говорил уклончиво, что следовало бы поспешить со свадьбой. Но о какой свадьбе можно было вести речь, когда траур, траур... Бракосочетание станет возможным не ранее конца весны или начала лета, а ныне лишь январь...
Герцог решался задать совершенно прямой вопрос:
— Кто же?..
И понимал, что его просто-напросто прерывают.
— Нам следует ждать и по возможности
Мавра Шепелева передала Анне записку — письмецо, писанное корявыми буквами. В этой записке императрица умоляла дочь ничего не предпринимать, писала, что, если Богу будет угодно, всё будет хорошо, ладно, совершится ко благу. Записку просила сжечь. Анна перед Маврушкой сожгла на свечке...
Но что была эта записка? Мать поможет? Или мать до того запугана, что уже боится дочери своей?..
Санти сообщил о партии сторонников малолетнего Петра Алексеевича, сына царевича Алексея Петровича. Анна задумалась.
— Нет, Франц Матвеевич, покамест ничего не будем предпринимать.
— Но отчего же? Вы имеете особые известия?
— Я благодарна вам за то, что вы этим вопросом показали мне явственно: вы не подозреваете меня в трусости или слабости. Я полагаю со своей стороны, что партия малолетнего принца имеет сильного противника в лице князя Меншикова. Вот пусть он и действует!
Граф посмотрел на Анну с некоторым сомнением и сильным изумлением.
— Вы желаете мне возразить, граф? Так хотите, я вам скажу те слова, которые вы желаете сказать мне? — Голос её оживился девичьим лукавством. — Князь хочет одну из своих дочерей видеть в будущем за принцем, за возможным императором всероссийским, не так ли? Но если партия маленького Петра победит именно сейчас, желание князя не сбудется никогда! Вы согласны?
— Я не совсем понимаю, — произнёс он серьёзно.
— Сейчас поймёте. Если бы сторонники Петра были сильны и пришли бы сейчас к власти, первым их деянием была бы опала Меншикова вместе со всем его семейством. И, попомните мои слова, когда-нибудь он этого добьётся, этого, и только этого! Он видится всем горячим и пылким, но он сейчас будет действовать, что называется, кружным путём. Сейчас ему нужен на троне... ему нужна лишь одна особа... Нет, нет, сейчас ему невыгодно возвести на трон Петра...
— Вы успокаиваете себя, Ваше высочество. Не проще ли прямо возвести на престол государева внука, нежели действовать через возведение на всероссийский престол вашей матушки...
— Я не знаю, проще или не проще! — Анна раскраснелась. — Я совершенно ничего не знаю. Но сейчас моя мать будет на троне. И поверьте мне, и не полагайте мои суждения пустыми словами взбалмошной девицы! Я... это чутьё!.. — Она замерла, протянув тонкую руку на траурное платье...
Чутьё!.. Но не то, высшее, служащее ко благу великого государства, нет, не то чутьё, о котором говорил отец. А какое-то совсем другое, куда помельче, поуже и попроще... И неужели никогда не почувствовать ей того, иного чутья, высокого?..
Она взяла себя в руки и спокойно объяснила графу, что если её мать будет сейчас на престоле, остаётся ещё надежда, возможно будет начать борьбу с Меншиковым...
Санти выслушал. Она не понимала, не чувствовала, согласен ли он с нею. И всё то же чутьё заставило её ободрить графа:
— Ни о какой вашей опале, вашей ссылке сейчас не будет речи. О, поверьте моему внутреннему убеждению! Батюшка называл это «чутьём»...
Франц Матвеевич откланялся...
На это внезапное чутьё девочки он не особо полагался и мысленно просчитывал возможности отступления и сохранения себя. Но этому чувству самосохранения мешало это желание всё-таки попытаться... Ведь любое дело может выгореть, удача может прийти наперекор всему и вся... А он всё же был человек азартный в определённом смысле. Да и после его поведения тогда, когда император умирал... Нет, фактически уже и не было возможности отступить...
Воцарение императрицы Екатерины I совершилось, однако, просто и легко. Утром сенаторы съехались во дворец. Кажется, никому не было ясно в полной мере, что же сейчас произойдёт. Меншиков, кабинет-секретарь Макаров и Феофан Прокопович явились в залу к собравшимся. С достаточным спокойствием Меншиков объявил о том, что крепость окружена верными императрице полками, Синод готов признать Екатерину Алексеевну правительницей и — быть может, важнейшее — государственная казна также обретается в руках императрицыной партии.
Забили барабаны. Два отборных гвардейских полка окружали дворец.
Екатерина Алексеевна, коронованная и миропомазанная императрица, вдова Петра Великого, сделалась правительницею государства большого и возрастающего.
Вновь и вновь Анна пыталась обдумать «решительно все». Она проиграла. Можно, впрочем, было убеждать себя, лавируя, что она не проиграла окончательно, что она всего лишь покамест проиграла. Или это было бесполезное самоубеждение? Самообман?
Анна сердилась на себя. Как же она могла не понять, не догадаться, не предусмотреть? Что она думала? Как она предполагала составить заговор, собрать партию, которая за неё, Анну Петровну, будет стоять? Да, она полагала, что всё сделается само собою, каждый сам сумеет соблюсти свою выгоду. Каждый соблюдёт свою выгоду уже после... после победы... Она была глупый ребёнок. Прежде всего необходимы не пустые мечтания и надежды, не обещания и посулы, но деньги. Для составления заговора, для собственной партии необходимы деньги...