Громбелардская легенда
Шрифт:
— У тебя бывают предчувствия, Ранер?
— Бывают, Каренира. — Он редко обращался к ней по имени. — Лучше, если я пойду туда один. В случае чего придешь мне на помощь.
— Кому приду на помощь? Убитому? Нет, — отрезала она. — Вместе нам справиться будет легче… впрочем, там ведь никого нет. Ранер, ведь я еще совсем недавно просто собиралась идти сюда одна. Я планировала это еще в Громбе.
— Тогда ты еще не знала, что за твою голову назначена награда, — заметил он. — Если…
— Идем, Ранер. — Внезапно в ее голосе появилась усталость. — Если, если… У меня тоже дурное предчувствие, — призналась она. — Но может быть, я просто слишком уж долго бегаю по этим
Он хотел что-то сказать, но она показала ему руку, согнув и медленно распрямив пальцы. На лице ее появилась неясная гримаса.
— Видишь? Больно… — негромко сказала она. — Я никогда еще не стреляла так плохо, как там… на дороге шергардов. Пять стрел, Ранер. Сегодня или завтра… Какая разница?
Он покачал головой.
— Перестань, это глупо. Раз надо идти, то идем.
Она кивнула, потом даже чуть улыбнулась.
— Действительно глупо. Вот именно. Лучше пойдем, Ранер.
Ворота и в самом деле были приоткрыты. Ранер и Каренира переглянулись. Охотница уже заранее достала лук и несколько стрел. Она несла оружие в левой руке, что казалось вполне естественным. В краях, где с оружием ходил каждый, открытое его ношение не могло вызвать никаких подозрений — тем более что в Громбеларде, по сути, мало кто знал, что такое колчан и чехол для лука. Столь же невинно выглядел и Ранер. Свою дубину он нес на плече, повесив на ней дорожные сумки, из-за чего грозное оружие чуть менее бросалось в глаза.
Остановившись перед воротами, Ранер сильно толкнул ногой приоткрытую створку. Ворота со скрипом раскрылись шире.
Ветер, довольно сильный и порывистый, дул им прямо в спину, и лишь этим объяснялось, что они до сих пор не почувствовали смрада гниющих трупов, которые, судя по виду, лежали здесь уже несколько дней. Убитых людей было около двадцати; тела лежали в разных местах селения. Мертвые руки некоторых все еще сжимали оружие. Пройдя через ворота, Каренира приблизилась к канаве, отводившей излишки воды. Теперь в ней не было необходимости… Увидев, что в ней, женщина отшатнулась и побледнела.
— Нет, — проговорила она чуть более хрипло, чем обычно. — Туда я не пойду.
Впервые Ранер видел Охотницу по-настоящему испуганной.
— Нет, Ранер. Не пойду, — повторила она, хотя он не возражал. — Я… я тогда думала, что это шутка. Я шутила, Ранер…
Он кивнул и с каменным лицом медленно двинулся вдоль канавы.
Канава превратилась в братскую могилу котов-гвардейцев. Трупов было много, очень много… но сколько в точности, сказать было невозможно. Убитых порубили на куски. Ранер чувствовал себя немногим лучше, чем его спутница. Ему приходилось видеть не одно побоище. Но сейчас он стоял над открытой могилой тех, кого привык считать почти что неуязвимыми. Невидимых, неуловимых рахгарских гвардейцев не без повода называли убийцами. В Тяжелых горах не существовало ничего, что могло бы угрожать этому отряду полной гибелью. И тем не менее Ранер видел собственными глазами то, что осталось от величайшей военной легенды всех времен. Он видел перебитых, изрубленных и брошенных в яму гвардейцев-гадбов. «Убийц из Рахгара».
Он оглянулся. Взгляд его встретился со взглядом Карениры.
Несмотря на то что она только что говорила, она двинулась следом за ним. Выпрямившись, она смотрела прямо перед собой, стараясь не заглядывать в канаву. Она подошла ближе, и Ранер увидел слезы в ее глазах.
— Ранер, кто это сделал? Кто мог… кто в состоянии сделать такое?.. Ранер?
Прикусив губу, она еще раз заглянула в кошачью могилу.
— Ранер… я когда-то этот край просто… полюбила, — сказала она, не скрывая стекшей по щеке слезы. — Здесь ничего нет, совсем ничего… Кроме легенд. Прекраснейших легенд на свете. Этот край состоит из легенд, а они… они были одной из величайших. Величайших и прекраснейших. Ранер, кто-то убивает громбелардские легенды. Громбелард без легенд… это только ветер и дождь.
Она пошла дальше.
— Я убью его. Слышишь, Ранер? Убью без тени жалости. Найду и убью, — повторяла она сдавленным голосом. — Так же как это… нечто… убило лучших на свете солдат. Я убью его, Ранер, клянусь. Я заключу союз с любым, кто мне поможет. Если ко мне придут стервятники… то я, Ранер, заключу союз со стервятниками.
Она повернулась и посмотрела ему в глаза.
— Клянусь тебе, Ранер. Всем, что для меня свято. Армектанскими равнинами… И моей любовью к человеку, который мне предпочел Дартан. Клянусь, Ранер, я убью эту тварь.
Прислонившись к стене одного из домов, вдали от чудовищного рва, Каренира смотрела по сторонам. Самые разные мысли посещали ее голову.
Ранер ходил по деревне, заглядывая в дома и пещеры, и пытался понять, что же, собственно, произошло в Овраге.
Громбелардское селение… Высокое селение. Так называли подобные деревни.
От трупного запаха тошнило. Несмотря на вызванные разложением перемены, Каренира легко поняла, что убило людей. Кошачьи когти и клыки оставляли достаточно характерные раны.
Но отчего погибли гвардейцы, она не знала. Разглядывать истерзанные кошачьи трупы было выше ее сил, это пришлось сделать Ранеру. Он не сумел получить ответа. Он искал стрелы, но не нашел. Двое людей были убиты из арбалета, что означало — котам помогал некий двуногий воин. Но среди котов ни один не погиб от арбалетной стрелы.
Ранер скрылся в очередной пещере и вскоре вышел.
— Каренира…
Пещера была разделена решеткой из крепко связанных деревянных жердей. Дневной свет, падавший через вход, не справлялся с заполнявшим углы мраком. Охотница напрягла взгляд, подошла к самой решетке. В глубине, на земле, лежал какой-то бесформенный куль, нашпигованный стрелами из тяжелого, взводившегося лебедкой арбалета… Прошло несколько мгновений, прежде чем Каренира поняла, что видит перед собой обнаженное обезглавленное тело Хель-Крегири. Сделав два неверных шага назад, она споткнулась и наверняка бы упала, если бы ее не поддержал Ранер.
— Это не все, — сказал он. — Смотри…
В трещины в стене пещеры были вбиты деревянные колышки. К одному из них была привязана за волосы голова госпожи слез. Рядом висела голова черного кота с оскаленными зубами.
Ранер вывел шатающуюся женщину из пещеры. Ее бледное лицо казалось постаревшим на десять лет. Несокрушимая воительница, в течение многих лет в одиночку путешествовавшая по горным дорогам, на этот раз встретилась с чем-то, что превосходило ее силы. Она не в состоянии была примириться с тем, что только что увидела.
— Нет… — слабо проговорила она. — Почему?
Они сели у стены ущелья.
— Убиты… Ранер, почему? Почему именно так, скажи? Разве это смерть для такой, как она? Ее застрелили за той решеткой и продолжали стрелять, когда она была уже мертва… Сколько раз, Ранер? Тридцать? Кто это сделал, скажи? А потом… потом отрезали ей голову…
Она глубоко вздохнула.
— Идем отсюда… Я не останусь больше здесь ни на мгновение.
Он сунул ей в руку лук и стрелы. Она даже не знала, когда он забрал у нее оружие. А может, она его выронила?