Громкая история фортепиано. От Моцарта до современного джаза со всеми остановками
Шрифт:
Наконец, еще одним источником вдохновения для Моцарта стал другой сын Баха, Карл Филипп Эммануил, чей зловещий, сумрачный стиль он воспроизвел в самых темпераментных своих произведениях: Концерте ре минор и «Фортепианных фантазиях» с их внезапными сменами настроения. «Он наш отец, а все мы его дети», — говорил Моцарт о Карле Филиппе Эммануэле.
Главная задача Моцарта заключалась как раз в том, чтобы свести воедино все эти разношерстные влияния, выработать на их основе индивидуальный музыкальный язык, в котором страсть и творческая импульсивность сочетались бы с остроумием и ясностью мысли. У него это получилось, и он в этом не сомневался. А вот чего Моцарт предусмотреть не смог, так это внезапной конкуренции с другой стороны Ла-Манша.
ВЛондоне традиция публичных концертов прижилась еще раньше, чем в Вене, и многочисленные заведения с живой музыкой — от «Комнаты Хикфорда» на Брюэар-стрит до «Большого зала» в Спринг-гарденс — процветали задолго до того, как Моцарт придумал свои «академии». Именно здесь совершал первые пробы пера тот, кому предстояло соперничать с Моцартом за титул лучшего пианиста в мире, — Муцио Клементи, перебравшийся из Италии в Англию еще в школьные годы. Под конец жизни Клементи в самом деле превзойдет Моцарта в известности и заслужит прозвище «отец фортепианное музыки». Но в 1781-м он был еще новичком, и надо же было такому случиться, что в первом же европейском турне ему довелось столкнуться с Моцартом лицом к лицу и даже поучаствовать вместе с ним в конкурсе исполнительского мастерства.
Для начала Клементи попал в Париж, где выступил для Марии Антуанетты. Королева не пришла в восторг от его исполнения, однако благосклонно отнеслась к музыканту и посоветовала его своему брату, императору Иосифу. В Вене Клементи оказался в декабре 1781-го и мгновенно принял приглашение прибыть ко двору, знать не зная о коварных планах монарха. По приезде выяснилось, что приглашены были разом два пианиста, Клементи и Моцарт, и что оба не были об этом предупреждены. Сначала каждому из них было велено выступить соло, а затем по очереди импровизировать на тему, заданную великой герцогиней. Моцарт позже вспоминал, что фортепиано было «расстроенным, а три клавиши вообще западали». Но когда он указал на это Иосифу, тот лишь махнул рукой и сказал: «Пустяки!»
Муцио Клементи
Клементи весь сиял. В его набор технических трюков входило исполнение гамм двойными интервалами, виртуозные скоростные пассажи с повторяющимися нотами и фразы с ломаными октавами, в которых аппликатура предусматривала очень быстрее переходы от большого пальца к мизинцу и обратно. Как все это звучало, мы можем себе представить по дошедшим до нас его сочинениям вроде сонаты ор. 2 no. 2, также известной как «знаменитый урок октав от Клементи». Пианист Амедей Меро, беседовавший с ним в 1820-е, позже рассказывал, что юношей Клементи «обязал себя играть каждый день по двенадцать, а то и четырнадцать часов подряд, в основном Себастьяна и Эммануэля Баха, Генделя и Скарлатти». Пожалуй, именно к Скарлатти восходит его исполнительский стиль с почти цирковыми пассажами, мгновенными сменами фактуры от плотной к более разреженной, а также ослепительными пробежками по всей длине клавиатуры. Некоторые его характерные приемы, например ритмические ударения в неожиданных местах или регулярный перенос мелодической линии из одной октавы в другую, предвосхищают Бетховена.
В конечном счете состязание завершилось вничью. Моцарт, разумеется, считал иначе — он писал отцу, что у Клементи хорошая правая рука, но «вкуса или чувства у него нет ни на фартинг». Он обычный механик, утверждал Моцарт, робот, «шарлатан, как все итальянцы» [14] . Конечно, это было слишком резко сказано. Можно предположить, что в глубине души Моцарт был впечатлен — впоследствии он даже использовал одну из тем Клементи в увертюре к своей «Волшебной флейте».
14
Цит. по: Кушнер Б. В защиту Антонио Сальери.
Клементи отнесся к сопернику с большей симпатией. «Пожалуй, до той поры я не встречал никого, кто играл бы столь изящно и прочувственно», — признавался он. Но факт остается фактом: музыка Клементи в основном дошла до нас в виде технических упражнений для учащихся. Век спустя композитор Клод Дебюсси иронически обыграет его знаменитую коллекцию фортепианных этюдов «Ступень к Парнасу» в своей сюите «Детский уголок»: одна из ее частей называется «Доктор Ступень-К-Парнасу» и фактически представляет собой обыкновенную мажорную гамму, играющуюся в быстром темпе сверху вниз и обратно. По сей день Клементи символизирует для нас прежде всего ловкость пальцев, а за красотой и глубиной мы обращаемся к Моцарту.
Антрепренерская деятельность Моцарта с самого начала казалась довольно рискованной. С запущенными в 1784 году «академиями» дела шли ни шатко ни валко. «Мой первый концерт в театре должен был состояться на следующий день, — жаловался он, — но принц Луи Лихтенштейн в то же самое время ставил у себя оперу и не только переманил к себе сливки аристократии, но даже перекупил лучших оркестрантов!»
Тем не менее на следующий год он дал шесть концертов. На первом из них, 11 февраля, был представлен тот самый фортепианный концерт ре минор. Февральскую дату выбрали не просто так — во время Рождественского и Великого постов театры были закрыты, и культурный голод публики благодаря этому только усиливался. Восторг, с которым была встречена премьера, позволил композитору следующие два года прожить вполне благополучно, и кульминацией этого периода стала первая постановка его знаменитой оперы «Женитьба Фигаро» в 1787 году.
Возможно, Моцарт решил использовать специальное вальтеровское фортепиано с отдельной клавиатурой для ног просто на правах сценического кунштюка — подобные диковины часто приводят к успеху. Его отец Леопольд описывал трудности в транспортировке этого громоздкого инструмента: «Нижняя клавиатура на добрые два фута шире верхней и страшно тяжелая. [Инструмент] приходится каждую пятницу таскать в „Мучную яму“ [для моцартовских „академий“], а также к графу Цихи и принцу Кауницу». Похоже, что для спонтанных импровизаций в Венском городском театре Моцарт тоже использовал именно его, а ученик Моцарта Томас Артвуд вспоминал, что на одном из уроков композитор с его помощью показывал ему музыку Баха.
Фортепиано с ножной клавиатурой
В наши дни лишь немногие композиторы пишут музыку для фортепиано с дополнительной ножной клавиатурой. Но у этого инструмента тоже есть своя длинная и славная история. Еще в 1460 году в трактате чешского физика Пауля Паулиринуса упоминались педальные клавикорды, которые позволяли органистам заниматься и репетировать, не производя при этом большого шума. Был подобный инструмент и у И. С. Баха. Малоизвестная карикатура, созданная в Варшаве, изображает Фредерика Шопена, играющего на таких клавикордах босиком. А произведения для «ножного» фортепиано писали, в частности, Ференц Лист, Роберт Шуман (убедивший Мендельсона открыть специальный класс для желающих научиться игре на этом инструменте в Лейпцигской консерватории), Шарль Валантен Алькан, Шарль Гуно и Камиль Сен-Санс. Алькан даже написал пьесу Bombardo-Carillonдля игры «в четыре ноги», причем ноги пианистов в процессе исполнения не единожды переплетались. Когда швейцарско-американского пианиста Рудольфа Ганца попросили исполнить это произведение на пару с коллегой-женщиной, тот отказался, уточнив, что недостаточно близко с ней знаком.
Современный композитор Шарлемань Палестин создавал произведения для подобных фортепиано ручной работы, которые до сих пор выпускаются мастерской Луиджи Боргато в Виченце, Италия. Этот инструмент, «Двойной Боргато L282-Р402», сделан из двух концертных роялей, поставленных один на другой: нижний рояль имеет диапазон в тридцать семь нот, подобно органному.
Педальное фортепиано Боргато
Стоила ли игра свеч? Несмотря на нескладность, новый инструмент имел и свои преимущества. Басовые ноты, исполняемые на отдельной клавиатуре, добавляли фортепиано громкости звука, что было особенно важно при игре с оркестром.
И еще моцартовское самомнение. Сам композитор признавался, что иногда «гордился собой словно попугай». Удачное сравнение, в том числе и в самом прямом смысле: на репетиции «Женитьбы Фигаро» певца Майкла Келли изрядно позабавил внешний вид Моцарта — «в малиновом камзоле и отороченной золотом шляпе набекрень». Нечто подобное вспоминал и Клементи, который и вовсе при первой встрече принял композитора за «одного из императорских камергеров». Скорее всего, красный камзол, описанный Келли, Моцарт выпросил у баронессы Вальдштаттен. «Мне просто необходим ваш камзол, — писал он ей, — поскольку только к нему подойдут пуговицы, на которые я давно заглядываюсь… Перламутровые, с белыми камешками по бокам и большими желтыми камнями в центре… Почему, о, почему те, кто готов потратить на такие наряды целое состояние, не могут себе этого позволить?!»