Громов
Шрифт:
В очередной раз охреневаю от его наглости...
– Это ты - гопник!
– восклицаю я.
– Ты у меня телефон отнял!
Он качает головой.
– Я его не отнял. Я его скоммуниздил. Это разные вещи. Ты путаешь воровство с грабежом.
Надув щёки, хлопаю себя ладонью по лбу. Этот наглец Громов - несносен! Совершенно!
– Постучи-постучи, ага, - усмехнувшись, говорит он.
– Может сообразишь, что пора сполоснуться и надеть халатик. Женской одежды, тем более, твоего размера, я так подозреваю, у них
Надеюсь, взгляд его если не испепелил, то хотя бы немножко нагрел.
– Громов, послушай, - сведя брови к переносице, очень серьёзно говорю я.
– Ты, конечно, обаятельный хам, но всё-таки хам. И я тебе так скажу: если ты мне сейчас телефон мой не вернёшь, я сделаю так, что у тебя будут проблемы, - поднимаю указательный палец вверх.
– Серьёзные проблемы, Громов.
Он прикрывает лицо ладонями и принимается дурашливо покачиваться.
– Ой-ой. Страшно-страшно, - опускает руки и насмешливо смотрит на меня.
– Слушай, я, наверное, описался.
– Ты сейчас обкакаешься, - злюсь я.
Очень стараюсь держать себя в руках, но этот наглый придурок реально умеет выводить из себя!
– Не, - мотает головой он.
– Какать не хочу. То ли ты напугала не страшно, то ли просто поесть не дала в ресторане. В общем, перспектив тут - ноль.
– Громов, я серьёзно. Я кое с кем созвонилась.
– По встроенному в ухо наушнику?
– смеётся он.
– Или у тебя с этим кем-то ментальная связь?
Добела сжимаю кулаки. Кончики ногтей врезаются в кожу ладоней. Бесит он меня, этот нахал!
– Нет. Снизу, со стойки регистрации. Девушка любезно предоставила мне телефон.
– Мммм...
– округляет глаза он.
– Нихрена себе. Вот это сервис!
Он меня сейчас доведёт... однозначно. Физиономию его смазливую расцарапаю.
– Мой хороший друг, - говорю я, - представь себе - полицейский. И он, между прочим, сейчас едет в ресторан для того, чтобы изъять запись для протокола. Ту самую, где ты меня насильно выносишь на улицу на плече. Этой записи достаточно для того, чтобы на тебя завели дело о похищении человека. А будешь много выпендриваться, ещё и об изнасиловании. Всё понял?
Громов будто проникается моей речью. По крайней мере лыбиться перестаёт.
Неужели и правда подействовало?!
Глазам не верю...
Он задумчиво потирает пальцами подбородок.
– Хм, - произносит он.
– Да с тобой не забалуешь. Серьёзная тётка...
– Сам ты - "тётка".
– Друг, говоришь?
– в его глазах появляются искорки смеха.
– Едет в ресторан?
– Да, - суживаю глаза я.
– Может уже приехал.
– Дело пахнет жареным.
– Вот-вот, - киваю я.
– Наконец-то ты стал понимать.
Протягиваю руку ладонью вверх.
– Отдай телефон, и я всё забуду. Позвоню ему и попрошу не забирать запись.
Глубоко вздохнув, Громов встаёт. Делаю шаг назад,
– Спокойнее. Я за телефоном.
Подойдя к стулу, залезает рукой во внутренний карман висящего на спинке пиджака.
Волнуюсь ужасно.
Вынув чёрный телефон, Громов возвращается к креслу и весело плюхается в него. Закинув полусогнутую ногу на колено, прикладывает телефон к уху.
– Это не мой телефон!
– восклицаю я.
Громов прикладывает указательный палец к губам.
– Тихо, - говорит он.
– Я в курсе, что не твой.
Из трубки тихо доносится какой-то мужской голос.
– Вань, привет, - улыбнувшись, говорит Громов.
– И я рад, да. Ты сейчас где? О, отлично. Прям прекрасно. Слушай, я тут заезжал к тебе сегодня. С козой одной вредной. Да забей, девчонка одна. Красивая, но с ебанцой немного. Угу. Ну, да. Ага, ты в курсе, да?
– Громов дружелюбно смеётся.
– Да, да. Потом расскажу. Суть не в этом. Я чё звоню. Ты можешь запись выкинуть эту? Ну, на которой видно, что я её на плече выношу из ресторана.
У меня кровь от щёк отливает в один момент... И слабость жуткая... Распахнув глаза, смотрю на этого кренделя и даже не знаю, что и сказать, настолько оторопела.
Твою мать... Я, главное, в уме держала вариант, что именно эту запись, если бы смогла получить копию, предоставлю заказчикам в качестве компромата на Громова...
А он, между тем, невозмутимо продолжает:
– Да, и внешние тоже. Ну, чисто эпизодически, если в целом нужны. Угу, - улыбается.
– Спасибо, старина. Увидимся, да. Ещё раз спасибо.
Отключив связь, Громов выключает телефон, опускает руку с ним на колено согнутой ноги, и, взглянув на меня, улыбается одними глазами.
– Сдаётся мне, - произносит он, - кто-то всё-таки пришёл именно потрахаться.
Глава 20
Губы мелко-мелко дрожат. Часто моргаю, силясь не расплакаться. Никаких вариантов у меня больше нет. Громов меня разгромил... Стою перед ним и глотаю слёзы.
– Ты чего?
– он хмурится.
На его лице появляется сочувствующе-обеспокоенное выражение, а в глазах что-то вроде теплоты...
И от этого мне только сильнее плакать хочется...
Он встаёт с кресла и идёт ко мне.
А я, заламывая пальцы, все силы трачу на то, чтобы не разреветься. Больше меня ни на что не хватает.
– Алинк, ты чё так расстроилась-то?
– он подходит ко мне, кладёт тёплые ладони на плечи.
– Ну, развенчал я твой блеф, ну и что? Чё реветь-то?
Голос сочувствующий, в интонациях явно слышится, что он вдруг запереживал за меня. Глаза становятся совсем мокрыми, как и нос. Шмыгнув, опускаю взгляд, потому что не могу смотреть ему в глаза...