Гротески и Арабески
Шрифт:
— Не станем допытываться о побуждениях филистимлянина [425] , — прервал его Абель-Фиттим, — ибо сегодня впервые пользуемся его великодушием, а может быть, жаждой наживы. Поспешим лучше на городскую стену, дабы не пустовал жертвенник, чей огонь негасим под дождями небесными, а дымный столп неколеблем бурями.
Та часть города, куда поспешали наши почтенные гизбаримы и которая носила имя своего строителя царя Давида, почиталась наиболее укрепленной частью Иерусалима, ибо была расположена на крутом и высоком Сионском холме. Вдоль широкого и глубокого кругового рва, вырубленного в скалистом грунте, была воздвигнута крепкая стена. На стене, через равные промежутки, подымались четырехугольные башни белого мрамора, из которых самая низкая имела в вышину шестьдесят, а самая высокая — сто двадцать локтей. Но вблизи Вениаминовых ворот стена отступала от края рва. Между рвом и основанием стены возвышалась отвесная скала в двести пятьдесят локтей, составлявшая часть крутой горы Мориа. Таким образом, взойдя на башню, носившую название Адони-Бэзек, — самую высокую из всех башен вокруг Иерусалима, откуда обычно велись переговоры с осаждавшими, — Симон и его спутники могли видеть неприятельский лагерь с высоты, на много футов превышающей пирамиду Хеопса, а на несколько футов — даже храм Бела [426] .
425
Филистимляне — древний народ, населявший восточное побережье
426
Храм Бела — вавилонский храм огромных размеров, отстроенный царем Навуходоносором в VI в. до н. э.
— Воистину, — вздохнул фарисей, опасливо взглянув с этой головокружительной высоты, — необрезанных — что песку в море или саранчи в пустыне! Долина Царя стала долиной Адоммина.
— А все же, — заметил бен Леви, — покажи мне хоть одного неверного — от алефа до тау [427] — от пустыни до крепостных стен, который казался бы крупнее буквы «иод» [428] !
— Спускайте корзину с серебряными сиклями, — крикнул римский солдат грубым и хриплым голосом, казалось, исходившим из подземных владений Плутона, — спускайте корзину с проклятыми монетами, названия которых благородному римлянину не выговорить — язык сломаешь! Так-то вы благодарны нашему господину Помпею, который снизошел до ваших языческих нужд? Колесница Феба — истинного Бога! — уже час, как катит по небу, а ведь вы должны были прийти на крепостную стену к восходу солнца. Эдепол [429] ! Или вы думаете, что нам, покорителям мира, только и дела, что дожидаться у каждой паршивой стены ради торга со всякими собаками? Спускайте, говорю! Да глядите, чтобы ваши дрянные монеты была новенькие и полновесные!
427
…от алефа до тау… — Первая и последняя буквы еврейского алфавита.
428
Иод — одна из букв еврейского алфавита. Здесь По пародирует выражение «больше, чем буква иод» из популярного в те годы романа Хорейса Смита «Зилла. Повесть о священном граде» (1828).
429
Эдепол — римское восклицание: «Право же!» (буквально: «Клянусь Поллуксом!»).
— Эль Элоим [430] ! — воскликнул фарисей, когда резкий голос центуриона прогремел среди скал и замер у стен храма. — Эль Элоим! Что еще за бог Феб? Кого призывает этот богохульник? Ты, Бузи бен Леви, начитан в Писаниях необрезанных и жил среди тех, что имеют дело с терафимом [431] ; скажи, о ком толкует язычник? О Нергале [432] ? Об Ашиме [433] ? О Нибхазе [434] ? Тартаке [435] ? Адрамелехе [436] ? Анамелехе [437] ? О Суккот-Бенифе [438] ? О Дагоне [439] ? Белиале [440] ? Ваал-Перите [441] ? Ваал-Пеоре [442] ? Или Ваал-Зебубе [443] ?
430
Эль Элоим — еврейское восклицание: «Боже!»
431
Терафим — так иудеи называли культ языческого идолопоклонства.
432
Нергал — бог солнца в вавилонской религии.
433
Ашима — один из сирийских богов, изображавшийся в виде оленя.
434
Нибхаз — упоминаемый в Библии идол племен аввийцев (Четвертая книга Царств, XVII, 31).
435
Тартак — согласно Библии (Четвертая книга Царств, XVII, 31) идол аввийцев имел образ осла и символизировал силы тьмы.
436
Адрамелех — в Библии имя ассирийского бога, которому приносили в жертву детей.
437
Анамелех — ассирийское божество, которому, как и Молоху, приносили человеческие жертвы. Изображался в виде лошади.
438
Суккот-Бениф — в вавилонской религии божество, о котором говорится в Библии (Четвертая книга Царств, XVII, 30).
439
Дагон — божество, которому поклонялись филистимляне. Культ Дагона близок культу бога Ваала.
440
Белиал — в Библии название злого духа. В «Потерянном рае» (I, 490) Дж. Мильтона так назван один из падших ангелов.
441
Ваал-Перит — согласно Библии (Числа, XXV, 1-9) моавитский бог.
442
Ваал-Пеор — божество, упоминаемое в Библии (буквально: «Господин горы Пеор», священной горы, расположенной к северо-востоку от Мертвого моря).
443
Ваал-Зебуб — Вельзевул.
— Ни о ком из них. Но не отпускай веревку чересчур быстро; корзина может зацепиться за выступ вон той скалы и тогда горе нам! — ибо ценности святилища будут из нее извергнуты.
С помощью грубого приспособления тяжело нагруженную корзину спустили в толпу солдат; и сверху было смутно видно, как римляне собрались вокруг; но огромная высота и туман мешали разглядеть, что там делается.
Прошло полчаса.
— Мы опоздаем, — вздохнул по прошествии этого времени фарисей, заглядывая в пропасть, — мы опоздаем! Кафалим снимет нас с должности,
— Никогда больше не вкушать нам от тука земли [444] ! — подхватил Абель-Фиттим. — Не умащать бороды благовонным ладаном — не повивать чресел тонким храмовым полотном.
— Рака [445] ! — выругался бен Леви. — Рака! Уже не вздумали ли они украсть наши деньги? О, святой Моисей! Неужели они взвешивают священные сикли скинии [446] ?
— Вот наконец-то сигнал! — воскликнул фарисей. — Сигнал! Подымай, Абель-Фиттим! — Тяни и ты, Бузи бен Леви! — Либо филистимляне еще не отпустили корзину, либо Господь смягчил их сердца, и они положили
444
Тук земли — библейское выражение (Бытие, XLV, 18), означающее плоды земли.
445
Рака — библейское ругательство (Евангелие от Матфея, V, 22).
446
Скиния — священный храм у иудеев.
И гизбаримы из всех сил тянули за веревку, а корзина медленно поднималась среди сгустившегося тумана.
— Бошох хи! — вырвалось у бен Леви спустя час, когда на конце веревки обозначилось что-то неясное. — Бошох хи!
— Бошох хи! Вот тебе на! Это должно быть баран из энгедийских [447] рощ, косматый, как долина Иосафата [448] !
— Это первенец стада, — сказал Абель-Фиттим. — Я узнаю его по блеянию и по невинным очертаниям тела. Глаза его прекраснее самоцветов из священного нагрудника [449] , а мясо подобно меду Хеврона [450] .
447
Энгеди — местность на берегу Мертвого моря.
448
Долина Иосафата — долина вблизи Иерусалима, носящая имя иудейского царя IX в. до н. э.
449
Нагрудник — имеется в виду драгоценная пластинка, которую носили на груди верховные священнослужители Иудеи.
450
Хеврон — древний город южнее Иерусалима.
— Это тучный телец с пастбищ Васана [451] , — промолвил фарисей. — Язычники поступили великодушно. Воспоем же хвалу. Вознесем благодарность на гобоях и псалтерионах. — Заиграем на арфах и на кимвалах — на цитрах и саквебутах [452] .
Только когда корзина была уже в нескольких футах от гизбаримов, глухое хрюканье возвестило им приближение огромной свиньи.
— Эль Эману! — воскликнули все трое, возводя глаза к небу и выпуская из рук веревку, отчего освобожденная свинья полетела на головы филистимлян. — Эль Эману! С нами Бог! Это трефное мясо!
451
Васан — область на юге Сирии.
452
Саквебут — древний духовой музыкальный инструмент.
Ну, уж коли ваши пассадо и монтанты [456]
таковы, то мне их не надобно.
Барон Ритцнер фон Юнг происходил из знатного венгерского рода, все представители которого (по крайней мере, насколько проникают в глубь веков некоторые летописи) в той или иной степени отличались каким-либо талантом — а большинство из них талантом к тому виду grotesquerie, [458] живые, хотя и не самые яркие примеры коей дал Тик [459] , состоявший с ними в родстве. Знакомство мое с бароном Ритцнером началось в великолепном замке Юнг, куда цепь забавных приключений, не подлежащих обнародованию, забросила меня в летние месяцы 18-- года. Там Ритцнер обратил на меня внимание, а я, с некоторым трудом, постиг отчасти склад его ума. Впоследствии, по мере того, как дружба наша, позволявшая это понимание, становилась все теснее, росло и понимание; и когда, после трехлетней разлуки, мы встретились в Г-не [460] , я знал все, что следовало знать о характере барона Ритцнера фон Юнга.
454
Перевод В. Рогова
455
Впервые опубликовано в журнале «The American Monthly Magazine» (Нью-Йорк) в июне 1837 г. под названием «Фон Юнг — мистификатор». Последнее прижизненное издание в журнале «The Broadway Journal» 27 декабря 1845 г. в значительно сокращенном и частично переработанном виде с подписью: «Литтлтон Бэрри». На русском языке впервые во 2-м томе собрания сочинений По в переводах М. А. Энгельгардта. СПб., 1896.
456
Пассадо и монтанты — приемы в фехтовании.
457
Нед Ноулз — по-видимому, английский писатель Джеймс Шеридан Ноулз (1784—1862), пьесы которого были особенно популярны в США в 30 — 40-е годы. По резко критикует эпигонство Ноулса в статье «Американская драма», напечатанной в августе 1845 г. в журнале «Америкен виг ревью». В первой публикации рассказа эпиграф отсутствовал и появился лишь в тексте 1845 г.
458
Гротескного, причудливого (фр.).
459
Тик Людвиг (1773—1853) — немецкий писатель-романтик. В своей рецензии на рассказы Н. Готорна (1847) По сравнивает Тика с Готорном.
460
Г-не — имеется в виду немецкий университетский город Геттинген.
Помню гул любопытства, вызванный его появлением в университетских стенах вечером двадцать пятого июня. Помню еще яснее, что, хотя с первого взгляда все провозгласили его «самым замечательным человеком на свете», никто не предпринял ни малейшей попытки обосновать подобное мнение. Его уникальность представлялась столь неопровержимою, что попытка определить, в чем же она состоит, казалась дерзкою. Но, покамест оставляя это в стороне, замечу лишь, что не успел он вступить в пределы университета, как начал оказывать на привычки, манеры, характеры, кошельки и склонности всех, его окружающих, влияние совершенно беспредельное и деспотическое и в то же время совершенно неопределенное и никак не объяснимое. Поэтому его недолгое пребывание образует в анналах университета целую эру, и все категории лиц, имеющих к университету прямое или косвенное отношение, называют ее «весьма экстраординарным временем владычества барона Ритцнера фон Юнга».
По прибытии в Г-н он пришел ко мне домой. Тогда он был неопределенного возраста, то есть не давал никакой возможности догадаться о своем возрасте. Ему могли дать пятнадцать или пятьдесят, а было ему двадцать один год семь месяцев. Он отнюдь не был красавцем — скорее наоборот. Контуры его лица отличались угловатостью и резкостью: вздернутый нос; высокий и очень чистый лоб; глаза большие, остекленелые; взор тяжелый, ничего не выражающий. По его слегка выпяченным губам можно было догадаться о большем. Верхняя так покоилась на нижней, что невозможно было вообразить какое-либо сочетание черт, даже самое сложное, способное производить столь полное и неповторимое впечатление безграничной гордости, достоинства и покоя.