«Гроза». Кровавые игры диктаторов

Бунич Игорь Львович

Но произошло совершенно неожиданное событие. В 1931 году обер-лейтенант Гейдрих предстал перед судом офицерской чести, который приговорил его к лишению офицерского чина и увольнению из рядов военно-морского флота. Причиной столь жестокого приговора была любовная связь Гейдриха с молоденькой супругой одного из старших офицеров. Дело раскрылось из-за того, что офицер, скрипач и фехтовальщик продемонстрировал в любви явные садистские наклонности, доведя предмет своей любви до больницы...

Вынужденный конец офицерской карьеры Гейдриха и его глубокое падение, как это ни парадоксально, послужили началом его головокружительного взлета. Ему было тогда 27 лет, и он был поставлен перед необходимостью начать жизнь сначала. Лишенный средств к существованию, опозоренный и деклассированный, он соединил свою судьбу с другими подобными ему личностями, которые вынырнули со дна тогдашнего общества, выброшенные болезненными судорогами социальных противоречий. В Киле новоиспеченный люмпен повстречал своего старого приятеля еще по гимназии в Галле Эберштейна, который руководил одной из команд СС, используемой нацистами для разгона уличных митингов своих политических оппонентов и прочих

разборок в борьбе за обладание улицей. Эберштейн предложил Гейдриху вступить в свою эсэсовскую команду, на что Гейдрих без колебаний согласился. Как ему при этом (и позднее) удалось скрыть своего предка-еврея, остается загадкой. Видимо, во многих учреждениях третьего рейха торжествовал принцип Германа Геринга, заявившего: «В своем штабе я сам определяю, кто у меня еврей, а кто – нет!»

Как раз в это время Генрих Гиммлер занимался организацией службы безопасности внутри подразделений СС, которые, в принципе, должны были выведывать планы политических противников Гитлера.

Поначалу новая служба мыслилась Гиммлером как чисто осведомительная, а потому, узнав от Эберштейна, что Гейдрих бывший офицер службы связи флота, Гиммлер по собственной неграмотности отождествил в своем представлении службу связи с осведомительной службой и вызвал Гейдриха в Мюнхен, чтобы тот эту службу возглавил.

Гейдрих оказался в нужный момент на нужном месте и уже к концу 1931 года был произведен Гиммлером в щтурмбанфюреры (майоры), а в следующем году стал штандартенфюрером (полковником).

После прихода Гитлера к власти в подчинении Гейдриха оказался огромный аппарат нацистской политической полиции, куда входили СД, гестапо, уголовная полиция и многие другие службы, объединенные в Главное Имперское Управление безопасности. В 1934 году в возрасте 30 лет Гейдрих уже был группенфюрером, что соответствовало чину генерал-лейтенанта, а подчиненные ему службы контролировали каждый вздох в Германии и стремительно расширяли свою деятельность за ее пределы. Знаменитый руководитель немецкой политической разведки Вальтер Шелленберг, сменивший Гейдриха на посту начальника СД и много лет находившийся у него в подчинении, характеризовал Гейдриха как скрытую ось, вокруг которой вращался весь нацистский режим. Гейдрих высоко вознесся над своими коллегами и контролировал их так же, как и разветвленную сеть разведывательной и политической службы третьего рейха.

Таким образом, приход Гитлера к власти ознаменовался и новой встречей старых знакомых: Канариса и Гейдриха, один из которых возглавлял военную разведку, а второй – политическую. Гейдрих продолжал относиться к своему бывшему командиру с большим уважением. Они поддерживали внешне самые дружественные отношения даже с некоторыми элементами фамильярности, свойственными старым знакомым. Часто совершая вместе утренние прогулки верхом, они обменивались информацией и пытались выудить ее друг от друга.

Гейдрих считал опасной ересью подобное разделение разведок, открыто и энергично добиваясь подчинения абвера себе. В то время как Канарис, вынашивая планы государственного переворота, предусматривал устранение Гейдриха (и Гиммлера, конечно) с переподчинением разведывательных структур СС армии, т.е. себе.

В динамике разгорающейся войны военная разведка все более набирала силу, становясь могущественнее службы Гейдриха. Но если руководство абвера в лице адмирала Канариса и полковника Остера с каждым годом все более откровенно работало на противника или, говоря мягко, против режима своей страны, то служба Гейдриха с каждым годом с возрастающим ожесточением все более втягивалась в борьбу с абвером, справедливо подозревая его руководство в делах, которые просто невозможно бьшо охарактеризовать иначе, чем государственная измена.

СД и гестапо просто висели на плечах военной разведки, пытаясь выследить всех ее секретных агентов и контролировать каждый их шаг. Гейдриху удалось выследить и арестовать Йозефа Мюллера, осуществляющего связь между абвером, Ватиканом и Лондоном, а 9 ноября 1939 года отряд СД, грубо нарушив суверенитет нейтральной Голландии, захватил на ее территории агентов английской секретной службы Беста и Стивенса, находящихся на связи с абвером. Если учесть, что арест англичан совпал по времени со знаменитым взрывом в мюнхенской пивной сразу же после отъезда оттуда самого фюрера, то можно представить, какой переполох начался в абвере. Тем более, что быстро выяснилось запрещение Гейдриха сообщать в абвер о следствии по этому делу. Затем СД выяснила, что кто-то открыл англичанам план Норвежской кампании, а затем дату наступления на западном фронте. Следы явно вели в абвер.

Гейдрих уже давно пустил по следам Мюллера целую свору своих агентов, включая некоего Германа Келлера – монаха бенедиктинского монастыря Бойрон. Келлер был агентом-двойником: он работал и на абвер, и на СД. В конце 1939 г. он встетился в Швейцарии с другим агентом абвера берлинским адвокатом Эчайтом, который, зная Келлера по работе в абвере, рассказал тому, что в Германии полным ходом готовится заговор против Гитлера, возглавляемый генералами Гальдером, Веком и Гаммерштайном. Адвокат также рассказал монаху, что Йозеф Мюллер регулярно ездит в Рим на контакт с английской разведкой. Вернувшись в Германию, он и передал донесение сначала в абвер, а затем и в СД. Самым крупным из подчиненных Гейдриха, работавшим на абвер, был начальник имперской уголовной полиции группенфюрер СС Артур Небе, который к этому времени изверился в национал-социализме. Он и разоблачил Келлера как двойника. Он сообщил также, что Гейдрих почел этот доклад настолько важным, что даже удостоил Келлера личной беседы. Небе сумел достать доклад Келлера и переслать его в абвер. Тогда Келлер как агент абвера был вызван к заместителю Остера майору Донаньи, который «расколол» монаха и заставил его передать беседу с Гейдрихом. При этом выяснилось, что Гейдрих считает арест Мюллера вопросом ближайших дней.

Положение спас Канарис. К великому удивлению Мюллера, адмирал пригласил его к себе и попросил написать «липовую» докладную: он-де узнал в Ватикане, что «незадолго

до войны» в Германии готовился военный путч для предотвращения вооруженного конфликта. Бека Мюллер не должен был называть. Зато он должен был назвать Фритча – одну из жертв весьма топорной провокации Гейдриха, облыжно обвиненного в гомосексуализме. Фритч погиб во время польской кампании, и ему уже ничего не грозило. Канарис велел упомянуть и генерала Райхенау, пользовавшегося репутацией ярого нациста. Мюллер пытался возражать, но Канарис успокоил его – он знает, что делает. Вскоре Мюллер был снова принят адмиралом. Ожидавший со дня на день ареста Мюллер, удивляясь, что все еще находится на свободе, поинтересовался у Канариса о судьбе продиктованной ему докладной. Канарис рассказал, что отправился прямо к Гитлеру и с серьезным видом представил ему «доклад особо надежного агента в Ватикане». Когда фюрер наткнулся на имя Райхенау, он воскликнул: «Вздор, я знаю, в чем тут дело!» и отшвырнул доклад в сторону. Тогда Канарис в тот же вечер отправился к Гейдриху, жившему с ним по соседству, и с разочарованным видом «открылся» ему: «Подумайте, я-то считал, что принес фюреру важнейшее известие. Это был доклад моего главного агента в Ватикане Йозефа Мюллера о подготовке военного путча. А фюрер, прочтя его, сказал: „Вздор!“ и швырнул его на пол». Однако Гейдрих знал много больше, чем думал Канарис. В отсутствие Мюллера человек Гейдриха, зная пароли, сам пошел на контакт с англичанами. Он успел передать необходимую информацию в СД, но был убит в тот же день на своей берлинской квартире. Не знал Канарис и того, что два офицера английской секретной службы майор Стивенс и капитан Бест, захваченные гестаповцами в голландском городе Венло, прибыли туда по абверовскому паролю, который пронюхали люди Гейдриха.

К середине 40-го года Гейдриху уже было совершенно ясно, что Канарис работает и на английскую, и на американскую разведку. Однако, что интересно отметить, Гейдрих материал собирал, но никому его не только не докладывал, но и не показывал. Совершенно секретная папка «Канарис» была найдена после войны, но большая часть содержащихся в ней документов не опубликованы как секретные. Почему же Гейдрих молчал? Возможный ответ на это дает другая папка, обнаруженная много позднее в сейфе Канариса: «Личное дело Хаима Арона Гейдриха», извлеченное из архивов австро-венгерской полиции. Собранные в «деле» документы отождествляли Хаима Арона с прадедом шефа имперской службы безопасности. Можно себе представить, что бы произошло с Гейдрихом, проводившим в жизнь все звериные антиеврейские законы третьего рейха со свойственной ему энергией и садизмом, лично подписавшим директиву «об окончательном решении еврейского вопроса», если бы Канарис показал эту папку Гитлеру? Гейдрих это понимал, молчал, но продолжал собирать материал на Канариса, ожидая момента для нанесения удара. В результате у Канариса сдали нервы. Он пожаловался англичанам. Рассказывают, что в то же время адмирал показал дело Хаима Арона фюреру. Гитлер был потрясен, но попросил Канариса ни в коем случае эти сведения не распространять. Вскоре Гейдрих, номинально оставаясь еще шефом РСХА, был послан в Прагу на должность протектора Богемии и Моравии. В то же время англичане, встревожась за судьбу своего «суперагента», предприняли беспрецедентную за всю войну акцию: в районе Праги были сброшены парашютисты-диверсанты с заданием убить Гейдриха. 27 мая 1942 года на Гейдриха, ехавшего по Праге в открытой автомашине без охраны, было совершено покушение. Прибывшие из Англии диверсанты – бывшие офицеры чехословацкой армии, несмотря на полученную специальную подготовку, провели операцию крайне неумело. У человека, который должен был в упор расстрелять Гейдриха, заело автомат из-за перекоса первого патрона, а брошенная в автомобиль граната задела Гейдриха одним осколком, попавшим в селезенку. Доставленный в госпиталь обергруппенфюрер, несмотря на не очень серьезное ранение, скончался от сепсиса на операционном столе. Все, кто был очевидцем этого, уверяли после войны, что Гейдрих был убит, но не чешскими диверсантами, а кем-то в госпитале. «Это был один из лучших национал-социалистов, один из убежденнейших поборников германской имперской идеи, гроза всех врагов нашей империи», – говорил Гитлер на похоронах Гейдриха. Примерно то же самое говорил фюрер и на похоронах Роммеля, которого заставил принять яд под страхом ареста его самого и всей семьи.

Хотя сейчас очевидно, что английская разведка, организовавшая покушение на Гейдриха, пыталась спасти Канариса, но эта акция скорее его погубила, чем спасла.

Новый начальник РСХА обергруппенфюрер СС доктор Эрнст Кальтенбруннер на флоте никогда не служил и еврейских предков не имел, хотя происходил из семьи потомственных венских адвокатов. Гейдриха, надо сказать, он тоже не любил и побаивался, но абвер не любил и того пуще. Разобравшись в делах своего погибшего предшественника, Кальтенбруннер нашел папку «Канарис», составлявшую уже восемь пухлых томов, бегло ознакомился с ее содержимым и 5 апреля 1943 года – менее чем через год после гибели Гейдриха – приказал провести обыск в сейфах Остера и Донаньи. Налет на штаб-квартиру абвера произошел совсем не так, как годами представляли себе Канарис, Остер и их соратники. Вместо шумной команды гестаповцев, размахивающей парабеллумами и бряцающей наручниками, прибыли два тихих пожилых человека в штатском. Один из них был следователь гестапо Зондеррэггер, а второй – уполномоченный Имперского военного суда Редер. Взяв адмирала Канариса в качестве понятого, они прошлись по сейфам беспечных разведчиков, потерявших после смерти Гейдриха элементарную осторожность. Найденное Зондеррэггером было столь ошеломляющим, что Гитлер до конца своих дней был не в состоянии в это поверить. Оказывается, военная разведка не только передавала противнику важнейшую информацию, не только постоянно плела заговор против Гитлера (три неудачных покушения), но и практически всю войну снабжала собственное командование дезинформацией обо всем, что касалось противника. В итоге Канарис, Остер, Донаньи и несколько других руководящих офицеров абвера были арестованы и после страшных пыток повешены. Кальтенбруннер получил абвер в свое подчинение и сам был повешен по приговору Нюрнбергского трибунала. Такие вот игры.