Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова
Шрифт:
«Георгием» наградили командира Кабардинского полка барона Николаи — он первым спустился по веревке в Мичик «о бок колонны». Его полк во время боя не потерял ни одного человека.
Еще раньше, 24 января, получили офицерские чины урядники полка № 17 Яков Денисов и Василий Сазонов.
На левом берегу Мичика, в углу, образованном Мичиком и Гонзолкой, русские поставили свой редут. Там постоянно находились батальон пехоты и 2 орудия. Смена проходила ежедневно в 11 утра. В редуте установили крепостные ружья. Обычные русские ружья били на 100–120 шагов. Чеченские кремневые винтовки — на 300–400 шагов.
На следующий день победители пожгли Аки-Юрт, Большие и Малые Гурдали и Мазлыгаш. На 7 верст разрушили завалы по берегу Мичика.
Автор «Истории 44-го Нижегородского драгунского полка» (он же биограф Бакланова) приводит факт, что в этом деле пехота оцепляла местность, а казаки «зачищали» — «то, что попадало внутрь этого круга, становилось жертвою казаков, беспощадно истреблявших все, что так или иначе могла послужить к выгоде и пользе неприятеля».
В сумерках стали отходить.
Офицер нижегородских драгун вспоминал такой случай из этого боя: «В полуверсте от нас на огромном кургане собралось около двух сот чеченцев, смотревших на наше отступление, — вспоминал участник Кавказской войны. — Мы также рассматривали в бинокль их лошадей, одежду и делали свои замечания. Вдруг Яков Петрович, в ответ на какую-то шутку одного офицера, обернулся к молодому уряднику, ехавшему сзади, и сказал серьезно:
— Видишь чеченцев? Скачи и скажи им, что господа офицеры просят их пожаловать к себе на чашку чаю.
Юноша молча повернул коня и, гикнув, полетел, как стрела, прямо к неприятелю.
Все остолбенели. Я (…) опомнился первый.
— Яков Петрович, — сказал я Бакланову, — вы так серьезно отдали приказание, а мальчик боится вас больше, нежели чеченцев: по его лошади видно, что он не остановится.
— Это мой сын, — отвечал Бакланов спокойно, — он не боится меня, а это просто разыгралась в нем наша донская молодецкая кровь. Ну, станичники! — крикнул он своему конвою. — Ступай, вертай его назад: я и забыл, что он не умеет говорить по-татарски…
Казаки, оправившись в седлах, опустили наперевес свои длинные пики и кинулись с такою решимостью, что горцы, предполагая атаку, мгновенно покинули курган и рассыпались в разные стороны».
Правда, автор воспоминаний связывал этот факт с событиями 1850 года, когда Бакланов с казаками и нижегородскими драгунами прикрывал проезд по Кавказу Наследника Цесаревича. Но в то время ни один из его сынов не служил с ним вместе в чине урядника. Если же сравнить годы их службы и нечастые совместные действия баклановских казаков и нижегородских драгун, то получится именно названное время.
25 февраля 1853 года истребили лежащие по Мичику аулы Деньги-Юрт и Али-Юрт. Бакланов участвовал в этом как начальник летучего отряда. Как и в прошлый раз, неудачно нарвались на Шавдонку. Ручей топкий, ширина 7 сажен, перейти невозможно. Бакланов неосторожно выехал вперед, разглядел на левой стороне пни и колоды, виднеющиеся за ними винтовки. Скопин выскочил, прикрыл собой. Чеченцы из-за ручья бабахнули залпом. Скопин раненый не упал с лошади: «Ваше Превосходительство, это готовилось для вас. Я же из зависти принял на себя. Надеюсь, вы не будете за это на меня строги».
По
Послевоенная служба — в полку № 7 Хрещатицкого с 11 августа 1857 года по 1 февраля 1861 года. 1 ноября 1860 г. произведен в сотники.
В полку № 17 Костина с 1 февраля 1861 по 7 декабря 1862 года. Переведен в полк № 22 Шейкина. За отличие по службе произведен в есаулы 29 февраля 1864 года.
В полку № 1 Епифанова с 7 марта 1864 по 25 декабря 1866 года. Атаманом Кагальницкой станицы с 1 января 1868 г. В послужном списке за 1868 год значится, что Скопин холост. Да и когда ему жениться было? Посчитайте, сколько лет он на льготе провел.
Биографы Я. П. Бакланова считали, что Скопин к 25 февраля уже имел три «Георгия», и за спасение жизни Я. П. Бакланова его наградили чином хорунжего. Однако, вглядевшись в даты, мы увидим, что скорее за свой подвиг он получил третий «Георгиевский крест».
Примерно в это же время, 23 февраля, погибли два казака полка № 17 — Трофим Усачев, Усть-Хоперской станицы, и Николай Третьяков, Вёшенской станицы. Вполне возможно, что это один и тот же бой, только дата «немного сдвинута» в одном из источников.
9 марта Барятинский распустил войска по полковым квартирам.
Глава 22. «Для особых поручений…»
После разгрома войск Шамиля на Мичике на Кумыкской линии надолго установилось затишье. Лишь 11 мая казаки столкнулись у Исти-су на речке Нефтянке с абреками, возвращавшимися от Амир-Аджи-Юрта, и разбили их.
В тот же день, 11 мая 1853 года, был подписан приказ — по ходатайству Барятинского Бакланов был назначен «для особых военных поручений при главном начальнике кавказских войск». В начале июня он сдал полк В. А. Полякову и отбыл в Грозную.
Итог своей службы в полках № 20 и № 17 он подвел такой: «С 1845 г. по 1853-й год я с полком моим отбил у горцев до 12 тысяч рогатого скота и до 40 тысяч овец; ни одна партия, спускавшаяся с гор на Кумыцкую плоскость, не возвращалась безнаказанно, а всегда была уничтожаема, и редкому из среды их удавалось возвращатъся подобру-поздорову. Имея вернейших лазутчиков и платя им хорошие деньги, я всегда был вовремя предупрежден о движении горцев; нападал с моим полком и уничтожал так, что горцы к исходу 1853 г. прекратили свои налеты в наши пределы. Горцы называли меня „даджалом“, в переводе на русский язык — дьявол, или отступник от Бога».