Гроза над Дремучим Миром
Шрифт:
— Я хотела спросить, как ты считаешь, существует ли в поведении лабиринта какая-то логика?
— Логика? Я думаю, нет субстанции более алогичной, чем он.
— Но ведь он не просто так совершает свои… метаморфозы?
— Ты к чему-то клонишь? — уже довольно серьезно спросил Хамсин.
— Я считаю, Ив, послушай и ты… Мне кажется, что нам вообще не надо никуда идти. Мы должны оставаться на месте и ждать, когда он проявит себя.
— С чего ты взяла, что он себя будет проявлять? — задала вопрос Иверлин.
— По-моему,
Хамсин молчал. Казалось, но тоже задумался. А может быть, просто уснул. За маской невозможно было увидеть его.
— И все-таки, что за предчувствия? — заинтересованно вопрошала Иверлин.
— Не могу понять. Просто предлагаю подождать.
Прошло три четверти часа, прежде чем разговор снова возобновился. И первым заговорил наместник:
— Может быть, твое предложение совсем лишено смысла, но почему-то мне хочется его поддержать.
"Поверить не могу!" — хотела было съязвить Беатриче, но во время прикусила язык.
Трое расположились на нешироком каменном балконе, висящем над пропастью, и стали ждать, неизвестно чего. Не слишком-то удобно было сидеть на голых и холодных камнях при тусклом свете, нагнетающем мрачное настроение. Иверлин умудрилась задремать в самом неудобном положении, прислонившись спиной к влажной стене. Похоже, что она уже начала принимать экстремальные условия сосуществования с лабиринтом. Бет и Хамсин молчали.
Девушка полагала, что наместник погружен в сон. Сама же она, как не пыталась, не могла задремать не на минуту. Смежая веки, она старалась представлять себе успокаивающую картину: теплый летний день, утомительно-яркое солнце, от которого тянет в дрему, терпкий запах травы и стрекот кузнечиков. В такие безмятежные дни на воле ее всегда манило в сон, но здесь её что-то отвлекало. Нет, ни холод, ни темнота и ни сырость ей уже не могли бы помешать уснуть. Она к ним привыкла. Тут было нечто другое: беспокойное ощущение зова.
Сначала Беатриче решила, что это Бахрам пробует установить с ней контакт, чтоб помочь найти дорогу в общину. Тут же она закрыла глаза и попыталась полностью сосредоточиться на этом ощущении. Но когда она погрузилась в него полностью, в голове возник странный фантастический образ, не имевший ничего общего с дервишем. Из серой плоской стены, возникшей в ее сознании, вдруг выделился безупречно ровный горельеф, изображающий человеческое лицо, с каменными, но в то же время подвижными чертами. Он напоминал ей сначала древнегреческую трагическую маску, но потом вдруг превратился в комическую и за несколько секунд сменил еще несколько выражений лица.
Бет совсем отключилась от реальности и полностью погрузилась в мир своего мозга. Странное видение было, несомненно, одушевленным и до жути настоящим. Ей вдруг пришло на ум,
"Кто ты?" — мысленно спросила она и стала ждать ответ. Но его не последовало. Тогда она догадалась, что, наверное, надлежало бы, как при радиосвязи переключиться на прием и просто подумала об этом. Тут же в ее сознание вторглось что-то извне. "Чего ты хочешь?" — спросило оно. Бет тотчас физически ощутила нервическую напряженность своего мозга. "Я хочу найти общину, а потом вывести всех на волю, — не растерялась она и добавила:-Прием". Маска удивленно приподняла брови. "Слишком много для начала", — был ей ответ.
— Бет! Очнись! — услышала она вдруг чей-то другой голос вдалеке и рывком вернулась в действительность.
Возле нее сидела Иверлин и испуганно трясла ее за рукав.
— Ты что? — недовольно спросила Бет.
— Я подумала, что ты в обмороке. Ты так странно спала.
— Странно?
— У тебя быстро-быстро двигались веки и руки подрагивали. Я решила, что у тебя какой-то припадок.
— Брось. Мне сон дурацкий снился. Представляешь, будто я с ним разговариваю.
— С Хамсином?
— Да нет! Не хватало еще, чтоб этот мне снился! С ним — с лабиринтом.
Позади послышалась сначала язвительная усмешка, а потом раскатистый хохот. Бет даже не оглянулась.
— Человек не может принимать телепатический сигнал, — с уверенным сарказмом произнес наместник.
— Я этого и не утверждала. Мне просто приснился сон, — сказала Беатриче, обращаясь к Ив.
— У тебя буйная фантазия, — сделал заключение Хамсин.
— Тогда почему же ты все же послушал ее и остался здесь с нами? — спросила Иверлин.
— Мне надоело скитаться по пещерам. К тому же я и сам считаю, что нам, действительно, нужно оставаться на месте.
— Ах, Беатриче, — грустно протянула Ив, — и почему это не пришло тебе в голову, когда мы были в Желтой пещере? Там можно было ждать сколько угодно.
— Когда мы были там, с нами не было Хамсина, — задумчиво промолвила Бет. Она как будто о чем-то догадалась.
— Ну, и что с того?
— А что если именно мы должны были его отыскать? Может быть, для этого лабиринт и водил нас черт знает где? Ты никогда не задумывалась над тем, откуда Бахрам знает, что в пещерах появился кто-то новый?
Ив пожала плечами.
— Нет.
— А я вот сейчас подумала…
Наместник, все это время внимательно прислушивающийся к разговору девушек, решил вставить реплику:
— Это совершенная чушь. Он не мог послать за мной двух беспомощных котят.
— Ему виднее, — отозвалась Бет. — Да и как же иначе? Неужели в этом гигантском и бесконечном лабиринте, который к тому же то и дело трансформируется, двое живых существ могли повстречаться случайно?
— Трое, — поправила ее Иверлин.