Гроза над Дремучим Миром
Шрифт:
Поняв, что маневр не удался, Умар снова начал плаксиво канючить:
— Я тут ни при чем! Это все Бейшехир!
— Кто он такой? Отвечай!
— Я о нем ничего не знаю. Он пришел с севера и остановился у меня.
— Он прибыл с Медных гор?
— Не знаю. Может быть…
"Нужно поскорей попасть домой. Как бы чего не случилось"-подумал Гавр и развернулся к выходу.
— Умоляю, почтенный, не говори ничего Хозяину! Я же тут ни при чем!
— Даже не рассчитывай на это! — зло рявкнул Гавр и выскочил в дверь.
Умар поспешно выбрался
— Где колдун?
— Не знаю, господин. Он исчез и его нукеры тоже.
— Исчез. Это хорошо. Надеюсь, он больше не появится здесь. Но почему у него ничего не вышло? Ведь Гавр был без сознания.
— Ваша рабыня Айшгур была там и все видела, повелитель.
— Что? Какая еще Айшгур? Что она там делала?
— Вы сами приказали прислать к северному наместнику гурий.
— Ах, да. Всего лишь гурия. Ну, так где же она? Давай ее сюда.
Хамсин сидел в своей темной пещере, где не было ни одного лучика даже самого тусклого света. Уже много веков в эту пещеру не проникало солнце. Ему оно было не нужно. Ведь он не мог видеть ничего, кроме абсолютной тьмы.
Восточный наместник носил бронзовый древневавилонский шлем, который продолжался на глаза, оставляя свободными лишь нос и рот. Прорезей для глаз не требовалось. Он редко расставался с ним и снимал его только тогда, когда этого требовала элементарная чистоплотность.
Хамсин терпеливо ждал, когда вернется Скра. Он послал его в ближайший почтовый форт, чтоб узнать, нет ли вестей с юга. Не двигаясь, сидел он, погруженный в кромешную тьму и тишь. Но тишина была лишь кажущаяся со стороны. За несколько тысячелетий слепой наместник научился слышать малейшие движения воздуха, едва заметную вибрацию стен или пола и интуитивно угадывать грозящую опасность.
Когда вошедший с факелом слуга доложил, что прилетел Скра, Хамсин уже знал об этом.
— Ну, что? — сразу же спросил он, как только ощутил движение крыльев ворона.
Тот подлетел и приземлился на высокую спинку кресла, на котором сидел его хозяин.
— Бейшехир сообщил о полном провале, господин.
— Быть не может-взревел Хамсин и, с силой ударив по подлокотникам, вскочил на ноги. — Где он?!
— На пути в Египет.
— Что он еще там забыл?
— Он стремится в Луксор вслед за Гавром, чтоб закончить начатое дело.
— Надеюсь ему это удастся. Однако, не мешало бы подстраховаться, на случай, если Лютый Князь обо всем узнает.
Он задумался, замолчав. В такие моменты Скра не смел произнести ни звука. Невозможно было угадать эмоции хозяина, лицо которого скрывал бронзовый шлем. Нельзя было понять, о чем думает жестокий титан.
— Ему удастся справиться с Гавром в пустыне? — спросил Хамсин после нескольких минут тишины.
— Если он не сумеет напасть внезапно, у него нет шансов одолеть Гавра в равном бою.
— Я
— Пока мы можем только ждать, хозяин.
— Ненавижу ждать!
— Крр… Смею напомнить, что ты собирался посетить шахты. Там снова неспокойно.
— И все же странно, что Бейше не справился, ведь все было продумано. Неужели подвел Умар? Жирный боров. Он наверняка струсил. В таком случае и я не стану сдерживать своих обещаний.
Он улыбнулся, подумав о мести, но этого, как всегда, никто не увидел. Никто не знал, какие чувства живут в сердце наместника и есть ли оно у него вообще. Многие сомневались в этом.
В глубине Медных гор располагались многочисленные шахты, где добывали руду. Там работали тысячи рабов, людей, которых нукеры Хамсина вылавливали в их собственном мире. Мало кто из невольников пытался сопротивляться своему положению, ведь все они были слабовольные, покорные либо сломленные судьбой или те, у кого в Тварном мире никого не осталось. Смысл жизни их сводился теперь к ежедневному нелегкому труду за право просуществовать еще хоть немного. Никто никогда не искал их, не ждал и не жалел.
Прожить в Медных горах, почти не видя белого света, можно было самое большее три-четыре года. Потом — ничто. Надсмотрщики внушали им, что вслед за такой жизнью их ничего не ждет, чтоб они не слишком торопились умирать. Рабы добывали минерал, который являлся одним из компонентов смертоносного вещества, способного убивать бессмертных. И умирали, умирали по десятку в день.
Среди них было немало женщин. Большинство из них служили для развлечения огромной армии Хамсина. Другие обслуживали его свиту. Третьи выполняли повседневную работу в Главной Пещере — центре Медных гор, где жил наместник. Но лишь у одной из них было привилегированное положение, женщины, которую избрал для себя Бейшехир.
Как и наместники, Бейше мог управлять людьми, но только весьма ограниченными средствами гипноза. Он знал все яды и противоядия, зелья и средства от ран. Он умел подчинять стихии и в совершенстве знал алхимию. Он изобрел средство от бессмертия и собирался с его помощью сделать своего господина единственным наместником на земле. Он мог бы быть неуязвимым и всесильным, если бы был таким же бесчувственным, как Хамсин. Но Бейшехир был человеком, и у него были человеческие слабости. Одной из них была Иверлин.
Выдернутая из своего мира, она оказалась в рабстве, и ее ждала бы та же участь, что и всех женщин в горах, если бы Бейше не сделал ее своей наложницей. Ее непокорность была подавлена опиумом, и все, что происходило вокруг перестало ее интересовать навсегда. Она жила лишь в своих грезах, а ее реальностью стали сны и видения.
Когда по дороге на воздух Хамсин встретил Иверлин, которая со счастливой улыбкой на лице бродила по мрачным коридорам пещерного дворца, он на миг остановился. Ему в голову пришла новая идея.