Гроза над Дремучим Миром
Шрифт:
— Эй! — крикнул он, но голос его утонул в шуме ветра. Тогда он нагнул голову и прокричал ей на ухо:-Очнись!
Снова раздался всхлип или хрип. Девчонка была без сознания и пыталась, видимо, вернуться к действительности. Поняв, что на таком колючем ветру ее не удастся растормошить, он подхватил ее невесомое тело и двумя шагами допрыгнул до развалин. Здесь он положил ее на камни и, развернув к свету, еще раз всмотрелся в лицо.
— Да. Это та самая. Как бишь ее зовут? Эй!
Он еще раз энергично тряхнул ее, похлопал по щекам.
— Что ты слушаешь? — спросила вдруг гурия. — Я же не могу умереть.
Гавр присел рядом и его деловитая озабоченность сменилась недоверчивой злобой.
— Кто тебя подослал? — спросил он грозно.
— Никто, — тихо ответила гурия.
Лицо ее было розовым с красными пятнами от песка. Косы растрепались, глаза жалобно смотрели на наместника.
— Оман прогнал меня в пустыню, за то что я тебе помогла.
— Ты мне помогла?
— Ты не помнишь? Я спугнула того черного незнакомца, когда он хотел вялить на тебя огонь. Я испугалась и закричала, а потом случился пожар.
— Ты спасла меня от увечья.
— Нет. Тебе грозила смерть.
— Этого не может быть. Я бессмертен.
— Этот человек сказал, что нашел средство от бессмертия.
Гавр нахмурился и замолчал. Пользуясь паузой в допросе, Айшгур нашла в себе силы подняться и осмотреться. Гурия не могла позволить себе выглядеть плохо даже в экстремальных условиях. Она была одета в традиционно яркую одежду восточной танцовщицы, но когда ее выгоняли, успела захватить будничный чаршаф, который защитил ее нежную кожу от колючего песка и жаркого солнца. Теперь она достала откуда-то зеркальце и стала, глядя в него поправлять волосы и заплетать их в косы.
— Если я все правильно понял, нашему миру грозит не шуточная опасность, — произнес, наконец, Гавр и глянул на прихорашивающуюся гурию. — И все-таки, как ты оказалась именно здесь?
— Я пошла за тобой, — простодушно ответила девушка, не отрываясь от своего занятия.
— Но как ты узнала, что я пойду по этому пути?
— Но ты ведь сам мне сказал, — удивилась она.
— Когда? — не меньше ее удивился Гавр.
— Когда мы любили друг друга, — пояснила Айшгур.
— Проклятье! — воскликнул наместник в сердцах. — Надо было быть посдержанней и поменьше болтать. И зачем же ты пошла за мной, позволь спросить?
— Куда же мне еще идти? У меня теперь нет никого больше.
— И что я буду с тобой делать?
— Возьми с собой.
— Об этом и речи быть не может. Ты хоть знаешь, к кому я иду?
— Конечно, знаю.
Буря и не собиралась заканчиваться и, казалось, только усиливалась, поднимая огромные грязно-желтые клубы и закручивая вихри до самого неба. Несколько часов Гавр провел в неподвижном молчании. Айшгур не смела его нарушать. Близилась ночь. Становилось прохладно. Гавр зажег светильник, висящий на стене.
— Очевидно, придется вернуться
— Нет. Я пойду с тобой! Я так решила, — капризно надулась гурия.
Гавр сделал суровое лицо и неприветливо глянул на нее. Но она и не подумала смутиться.
— Я же спасла тебе жизнь, — заявила она. — Ты мне обязан!
— Черт бы тебя побрал! Разве мы не квиты уже?
— Нет. Не думай, что ты спас меня. Песок не смог бы меня убить. Тогда как Бейшехир наверняка бы лишил тебя жизни!
Гавр был просто ошарашен таким красноречием и энергичной напористостью не характерными для гурий.
— Черт бы тебя побрал! — снова воскликнул он, не найдя ничего ответить на это.
Он подошел к пролому и, скрестив руки на груди, стал молча смотреть в серую муть. Потом он вдруг повернулся с выражением подозрительности на лице и спросил:
— Постой-ка. Ты назвала его по имени. Откуда ты знаешь?
Айшгур опустила глаза и почему-то смутилась. Но потом засмеялась и, лукаво глянув на Гавра, игриво спросила:
— Почему ты всегда вспоминаешь черта? Прямо как человек.
— Да так, привязалось кое от кого, — начал было оправдываться наместник. — Но ты не ответила на мой вопрос.
— Все очень просто, — ответила гурия.
С загадочным видом она шаловливо прошлась, перепрыгивая с обломка на обломок. Подойдя вплотную к Гавру, она поднялась на корявый камень и обвила его руками. Наместник недовольно скинул с себя ее руки, отчего гурия чуть пошатнулась и едва не упала на усыпанный мелкими осколками пол. Сразу же обиженно надувшись и нахмурив брови, она отошла подальше.
— Отвечай сейчас же на мой вопрос! — снова потребовал Гавр.
— Ну, что тут такого. Он уже приезжал к Умару не так давно, три луны назад. Я приходила к нему тогда с подругами. Он не скрывал своего имени.
Лицо Гавра стало иронично-настороженным.
— Так, — сказал он, подойдя поближе к Айшгур. — Наверняка и он проболтался тебе о чем-нибудь невзначай? Не так ли?
— Может быть. Разве я помню?
— А ты попробуй, припомни, — попросил Гавр, не меняя интонацию.
— Ну, что-то говорил про чудесную жидкость, которую изобрел. Хвалился, что она может убить любого бессмертного.
— А он случайно не рассказал, зачем ему это.
— Кажется, он говорил о каких-то северных землях, которые нужны его хозяину.
— А имя его он не называл.
— Не помню. Может быть.
— Постарайся вспомнить. Для меня это очень важно.
— Не понимаю…
— Не понимаешь?! — начал раздражаться Гавр. — Это ведь он меня хотел убить. Я — хозяин северных земель!
— Я попробую…Сейчас… Кажется Хамас или Хафир…
— Хамсин?
— Да. Кажется, так.
Гавр занервничал и заходил по развалинам.
— Мне нужно ехать. Мой мир в опасности. Теперь это очевидно.
— Правильно, Гавр. И твоя жизнь тоже, — прозвучал зычный голос из сумрака.