Гроза над Дремучим Миром
Шрифт:
— Он же людей в рабство обращал. Тоже от одиночества?
— У него, действительно, есть основания не любить людей.
— И тебя первую.
— Почему?
— Ты женщина Гавра, а он его враг номер один. Дед твой, по-твоему, зачем жил на границе? Хамсин то и дело норовил захватить Дремучий Мир. Не понимаю, как ты после всего этого можешь его жалеть?
— Он изменился.
— Он морочит тебе голову.
— Он даже шлем свой выбросил, ты заметил?
— Без него я его едва узнал.
— Это я ему предложила, хотя, честное
Ю-Ю снова надел на лицо свою странную ироничную улыбочку, и подумав немного, сказал:
— Ну, хорошо. Я попробую поговорить с Флакком, но особенно ни на что не рассчитывай. Сама понимаешь, приказы Лютого Князя не обсуждаются.
— Еще бы мне не знать!
Вокруг сатурниона и наместника скопилась толпа. Все слушали, о чем говорил Хамсину посланник самого Лютого Князя. Черт подошел к ним и позвал Флакка, который в это время продолжал что-то излагать окаменевшему титану. Он говорил на древнем языке, поэтому Беатриче ничего не могла понять.
— Не сейчас, Ундион, — неприветливо отозвался сатурнион и снова принялся монотонно бубнить.
Беатриче не могла увидеть лица Хамсина, стоявшего к ней спиной, но о его состоянии, ей не трудно было догадаться. Когда-то давно и ей приходилось выслушивать приговор Лютого Князя. Она вспомнила и посланника, который пришел в разгар праздника, чтоб сообщить ей страшную новость, и странную картину во дворце Саргона, и его самого восседающего на своем золотом троне. И это бесстрастное и сосредоточенное лицо сатурниона, ей казалось знакомым. Тогда, вокруг несокрушимого трона Хозяина таких стояло около десятка. Все они олицетворяли тогда для нее жесткую непреклонность Лютого Князя.
— Подождем, — сказал Ю-Ю, прислушиваясь к тому, что изрекал сатурнион.
— О чем он говорит ему?
— Сначала он излагал обвинения, теперь объясняет права и обязанности.
— Надо же, все как у людей.
— Почти, — усмехнулся черт.
— В чем его обвиняют?
— Это я прослушал, когда с тобой разговаривал, но что-то все-таки краем уха уловил о неподчинении и своеволии.
— Что теперь с ним будет?
— Пока непонятно.
— Саргон не убьет его?
— Не знаю. О наказании вообще не было ни слова. Ясно только, что Хамсин должен предстать перед ним лично.
— Они отбывают сейчас же?
— Похоже, что да. Но непонятно только на кого останутся наместничества, — будто бы про себя, задумчиво, произнес Ундион.
— Ты о чем?
— Подожди, сейчас узнаем.
Сатурнион, наконец, закончил свою речь. Хамсин остался неподвижно стоять на месте с непроницаемым лицом. Он словно и не выбрасывал свою бронзовую маску. Она снова скрывала его глаза и таила ото всех его настоящие чувства.
Довольный Флакк, спросил, наконец, Ю-Ю:
— Что там у тебя?
Ундион оглянулся на Беатриче, и та подошла к ним поближе.
— Я хотел только узнать, как теперь быть с Медными горами? — задал черт свой вопрос. —
Флакк призадумался, а Ю-Ю решил уточнить:
— Насколько я понял, Хамсина должен был арестовать именно Гавр, а ты лишь обеспечивать ему полномочия?
— Ну и что?
— Хамсин — есть, Гавра — нет.
— Как видишь, я смог обойтись и без него, — совсем по-человечески огрызнулся Флакк.
— И тем нарушил предписание Хозяина.
— Я же не виноват, что этот упрямец остался в Гиблых болотах по собственной воле! Что мне его нужно было силой от бенши утаскивать?! Это вряд ли было бы возможно!
— О чем он говорит, Ю-Ю? — не поняла Бет и, цепко ухватив черта за рукав и пристально уставившись ему в глаза, строго спросила:-Гавр потерялся в болоте?
— Не совсем так, — сказал за него Флакк и сквозь расступившуюся толпу подошел ближе к Беатриче. — Наместник Дремучего Мира добровольно остался в плену бенши. Чтоб познать пресловутые тайны бытия, он забыл о своем наместничестве, о своих обязанностях, о тебе и даже о распоряжении Лютого Князя. Это он нарушил приказ Хозяина, а не я.
— Этого быть не может! Только не Гавр! И вообще, каким образом он попал туда?
Обескураженной Беатриче пришлось выслушать долгий рассказ сатурниона с изредка вставляемыми фразами Ю-Ю, который пытался несколько смягчить общий фон жесткого повествования. Она узнала обо всем, что произошло с того момента, как Гавр появился в мраморном дворце Саргона: о приказе Хозяина низвергнуть Хамсина, о покушении на Гавра и Бейшехире, о визите в Медные горы и блуждании в болотах. Флакк не преминул также упомянуть об Айшгур.
— А как же я? — растерянно спросила Бет, выслушав все это. — Как же Дремучие? Как же наш мир?
— У меня нет на это ответа.
— Что с нами будет?
— Если Гавр не вернется, Саргон найдет ему замену.
— Он может не вернуться?
— Кто знает, что сделают с ним бенши?
— Он не вернется…
Бет закрыла ладонями лицо, и все подумали, что она станет плакать. На самом деле, она принимала непростое решение. Она пыталась взять на себя ответственность за Гавра, за Дремучий Мир, за всех, кто его населял и за самое себя. Казалось, она пребывала в отрешенном состоянии, но всего лишь две минуты. Потом она вдруг встрепенулась, прямо взглянула на сатурниона и твердо заявила:
— Я сейчас же отправляюсь искать его!
Флакк почему-то усмехнулся, а Ю-Ю сразу попытался ей возразить:
— Ты не знаешь, что это такое, Гиблые болота! Ты не представляешь, кто такие бенши!
— Если Гавр сам там остался, значит не так уж они и ужасны.
— Они ему просто мозги задурманили.
— Я в это не поверю никогда. Только не Гавру.
— Ты пропадешь в болотах, Бет, — все еще пытался урезонить ее Ю-Ю.
— Вы же не пропали.
Ю-Ю обернулся на Флакка, вздохнул и, неуверенно пожав плечами, сказал: