Гроза над Италией
Шрифт:
— То, что очевидно всем и было мной сказано немногим ранее. Кантарелла. Яд принят несколько часов назад, принят скорее всего с вином. Все симптомы соответствуют. Сперва были боли в животе и тошнота, затем они сменились рвотой, болями в почках. Кровь в моче, возникающие признаки частичного паралича. Медицина тут бессильна, можно лишь смягчить состояние ударной дозой опиатов. Но это и так сделано. Теперь ему нужны лишь молитвы за упокой грешной души ну и отпущение грехов. Кстати…
Читаю назубок выученную формулу отпущения грехов. Пришлось выучить, ибо положение обязывало знать хотя бы
— Вот и всё, — закончив, я обратился к обеим женщинам. — Ваш брат и супруг в беспамятстве и более из него не выйдет. В его положении это и к лучшему. Я же прошу вас обеих покинуть это место, где царит уже не жизнь, а смерть. Вдобавок мне есть что вам сказать.
Выйдя из комнаты, я почувствовал, что стало легче. На дух не выношу находиться в одном помещении с умирающими, атмосфера там ну просто отвратительная. Пусть Джан Галеаццо был мне весьма неприятен, но я не люблю смотреть на человеческие страдания в принципе.
Хорошо ещё, что информация о том. что герцог Милана отравлен и находится при смерти не просочилась за пределы очень узкого круга посвящённых. Его родственники, я, Мигель, сам Александр VI, Мигель с Бьянкой. Ах да, Альфонсо Неаполитанский по вполне понятной причине. И врач с несколькими слугами умирающего, без этого тоже никуда. Зато вне этого круга — полнейшая тишина. Вот потому приём так и длился, гости веселились, общались, строили самые разнообразные планы, позволяя нам, Борджиа, хотя бы частично разгрести возникшую на пустом месте кучу отборнейшего, ядрёного навоза.
Пустая комната нашлась почти мгновенно. Туда я и пригласил зайти Изабеллу с Катариной, не забыв выставить у дверей караул из парочки преданных лично мне бойцов. Что ни говори, а те же кондотты Раталли и Эспинозы стали замкнуты исключительно на меня, да и ощущали себя частью узкого круга доверенных лиц. Самое оно в теперешней ситуации.
— Надеюсь, глупых мыслей о причастности рода Борджиа к смерти герцога Миланского не возникнет? — хмыкнул я и тут же, на всякий случай, добавил. — Травить кантареллой прямо в Ватикане, в столь важный для моего отца и меня день… это даже не глупость, а полное отсутствие разума.
— Вы, Борджиа. знаете толк в ядах.
— Не глупите, Изабелла, — раздражённо оборвала герцогиню Миланскую Катарина. — Кантарелла известна не только Борджиа. Делла Ровере. Орсини, Колонна, да и мы, Сфорца, знаем рецепт приготовления яда и правила его применения. А если вам мало, вспомните смерти кардинала Карафа и префекта Рима Джованни делла Ровере. Если бы Чезаре Борджиа хотел отравить Джан Галеаццо, он бы умер не от известного яда, а "своей смертью" от неизвестной болезни. Или не своей, но от непонятного яда. И не здесь, не в Ватикане! Не в важный для Папы Александра VI и его сына день.
Упс. Львица Романии показала свой ум, свою наглость и… готовность сотрудничать. По крайней мере, в деле отравления своего сводного брата. Поняла, приняла и даже озвучила тот факт, что Борджиа не нужна
— Хвала разуму! — выдохнул я, глядя на собранную, готовую к любому развитию событий Катарину и малость притихшую, придавленную круговертью творящихся событий Изабеллу. — Что же до виновников смерти Джан Галеаццо, герцога миланского, то тут лучше руководствоваться простейшим принципом.
— Ищи, кому выгодно.
— Верно, графиня. Врагов как у личности у вашего брата не было по понятной причине. Слишком уж он был… никаким. Может кто-то из любовниц и любовников и затаил обиду, но чтобы добраться до герцога и суметь отравить не простым мышьяком, а пусть и прославленной, но сложной в получении и малораспространённой кантарелллой… Нет, невозможно.
— Оружие. Слепое.
Улыбаюсь Катарине, признавая разумность сказанного, но суть от этого всё едино не меняется.
— На то и слепое, что личность истинного убийцы всё едино останется скрытой. Увы, но вам остаётся лишь ждать и смотреть, кто воспользуется этой смертью в своих интересах. Не смертью как таковой — тут многие постараются — а именно обстоятельствами оной. К примеру, начнёт громко обвинять нас или кого-то иного. Например, короля Неаполя.
— Неаполь…
Видели улыбку голодной тигрицы? Так вот сейчас графиня Форли совсем уж слилась со своим прозвищем. Хищный взгляд, грация, мурлыкающий голос. Судя по всему, она бы не отказалась сожрать Ферранте Неаполитанского и кое-кого из его родни. Да и на Изабеллу посмотрела этак специфически, оценивающе. Последняя не факт что заметила. А зря, чутьё в такого рода делах нужно всем сидящим на тронах. Вот только не всем им обладают и, что забавно, не обладающие оным частенько даже развивать не пытаются. Наивные.
— Ферранте — окончательно обезумевший от крови и окружения мертвецов палач… Простите, герцогиня, что так говорю о вашем деде, но сейчас не до этикета, — извинился я перед Изабеллой. — Но он умён и потому понимает ситуацию. Ему нужна не смерть Джан Галеаццо как таковая, а усиление власти его внучки в Милане. А пока там Лодовико Мавр Сфорца, Изабелла Неаполитанская власти не получит. Он просто объявит себя регентом юного Франческо и всё. Слишком велика поддержка вассалов, его так просто не скинуть. Не-ет, Ферранте убил бы Лодовико, истинного хозяина Милана, а не его никчёмного родственника, просто сидевшего на троне. И ваш брат, Катарина. легко стал бы слушать не дядю, а жену… точнее её родственников, лишь бы ему не мешали пить, охотиться с соколами и сношаться со всеми подряд. Снова простите.
— Тогда остаётся…
Ох и сказал бы я Львице Романии, кто именно остаётся! Ага, как раз Лодовико Моро, которому племянничек давно стал мешать. Увы, пока нельзя. Да и не факт, что это её сильно расстроит, сразу видно, что особо тёплых чувств к помирающему братцу она не испытывает. Он ведь законный, а она бастард, пусть и признанный. Тут большая и значимая разница с любой стороны. Но скинуть вину на кого-нибудь требуется. И слава богам, что кандидатура у меня имеется, да такая, у которой и впрямь имеется весомый мотив.