Гроза над морем
Шрифт:
– Подпустим поближе и будем стрелять с одного бока, а кончатся ядра – придется врукопашную, – Янис вернул Райану трубу, развернулся к палубе, прикрыл рот ладонью, чтобы шум ветра не заглушил слова. – Скорость?
Хронометрист перевернул тяжелые песочные часы.
– Время!
Двое матросов снизу швырнули в море канат. Как только песок просыпался до конца, выбрали его наверх и замерили шагами.
– Семь с половиной узлов, капитан!
Янис прикинул расстояние на глаз. Еще четверть часа, и корабли столкнутся борт в борт, если корсары не захотят маневренного боя и не
– Орудийные расчеты к бою!
– Есть расчеты к бою! – крикнули из трюма, отзываясь эхом. Расстояние между кораблями составляло около шести кабельтовых. Янис медлил, комкал один рукав камзола, другой рукой стискивая рукоять револьвера до белизны в пальцах.
– Заряжай!
– Заряжено! – десять или пятнадцать откликов.
– Левый борт пли!
Баркентину тряхнуло, она накренилась, но быстро выровняла курс. Шхуна с черным флагом подошла еще ближе и открыла огонь из всех расчетов. Несколько ядер достигли цели, разорванные и обожженные ванты полетели на палубу. Янис закашлялся от порохового дыма. Прицелился, подняв руку под углом вверх. Выстрелил, сбросив метким попаданием марсового с мачты пиратской шхуны. На орудийной палубе канониры заряжали вторую партию ядер. Расстояние сокращалось, пираты дали следующий залп. Из-за люка высунулся один из матросов:
– Недолет!
– Берите выше, черт возьми. Заряжай!
– Заряжено!
– Добрать шкоты! Право на борт! – перекрывая шум пальбы, закричал так, что вены на шее потемнели и на висках выступили капельки испарины. На резком маневре баркентина нырнула носом вперед, сверху раздался натужный скрип донельзя нагруженной мачты. – Все расчеты пли!
Грохот прокатился по палубе, гул долго не стихал. Людей на пиратском судне уже можно было видеть и без подзорной трубы. Человек в треуголке с капитанского мостика махнул рукой. Янис и Райан пригнулись под защиту борта, но несколько ядер снова достигли шхуны. С пламенем и раскаленными осколками полетели щепки, взрывной волной капитана и квартирмейстера отшвырнуло в сторону.
Поднимаясь, Янис увидел спрятавшуюся за грот-мачтой Марту. Ударил следующий залп, капитан одним прыжком оказался рядом с девушкой, столкнул ее на палубу и сам упал рядом. Одной рукой обняв ее, а другой – пригнув ее голову и прикрывая от обломков металла и дерева, он почувствовал частое дыхание Марты и бешеный стук сердца. Она испуганно прижалась к нему, словно прячась в его крепких и сильных руках.
– Какого черта ты здесь делаешь? Живо в трюм!
– Но я…
– Не возражать мне, когда я приказываю!
– Но люки задраили…
– Бездна, точно… В каюту. Бегом. Вот ключ, – капитан снял с шеи черный витой шнурок, на котором болтался крохотный ключ с узорчатой головкой, и вложил ей в ладонь. Они встали. Марта опустила глаза и послушно кивнула, хотела было идти, но Янис вдруг протянул руку и остановил ее.
– На столе путевая книга. В ней лентой заложена страница с маршрутом и отметками главных портов, где мы что-либо продавали, покупали или подписывали договоры. Копии моих важных бумаг лежат под
– Да, капитан, – тихо отозвалась она.
Янис, наверно, хотел еще что-то сказать, но с подплывающего судна раздались один за другим десяток глухих щелчков, и несколько пуль оцарапали бизань-мачту. Марта бегом бросилась в каюту, хотя это удалось нелегко: от непривычно большой скорости корабль водило из стороны в сторону так, что люди на палубе с трудом стояли на ногах, прилипая к бортам и перилам намагниченными булавками.
Еще быстрее по ветру пойти баркентина не могла. Парусное вооружение пиратского судна было лучше и больше, чем у нее. Рулевой лавировал, выворачивая штурвал то на один борт, то на другой, но безуспешно. С размаху чужое судно врезалось в "Исиду", процарапало верхний слой обшивки с противным скрежетом.
Выстрелы стали раздаваться чаще и гораздо ближе. За борт баркентины зацепились тяжелые железные крючья, с криками, сопровождаемые лязгом оружия и щелчками выстрелов из-за спины, пираты пошли на абордаж. Матросы с "Исиды", державшие оборону у бортов, пытались сбросить их в море, рубили канаты переброшенных лестниц, но пираты были быстрее и ловчее, их оказалось намного больше членов экипажа торгового судна. Некоторые уже успели перебраться, и теперь, расшвыривая в стороны защитников, пробирались к трюму.
Вот и дверь капитанской каюты. Дрожащими пальцами Марта не с первого раза попала ключом в замочную скважину. Сзади уже вовсю раздавался грохот выстрелов, крики раненых и атакующих. Марта юркнула в каюту, заперла дверь, подбежала к столу. Несколько книг, и все одинаковые. Крупным, размашистым почерком капитана были исписаны несколько желтоватых листов, спрятанных под обложкой. Последние три города – Фиара, Ридхель и Эйденхилль – были вычеркнуты. Рядом с остальными в ряд были выписаны дни, цифры, чьи-то фамилии.
Шум битвы, казалось, приблизился совсем вплотную. Кто-то ударил в дверь тяжелым, затем еще раз, и еще. Марта торопливо сгребла со стола все, что уместилось в руки, открыла окно и выбросила ворох бумаги в воду, а потом вырвала страницу со списком городов и доходов и поднесла ее к пламени свечи. Дверь затрещала под силой ударов. Понимая, что не успеет сжечь бумагу, девушка скомкала обгоревший листок и спрятала за пазуху. На мгновение тишина оглушила, а затем в каюту капитана ворвались трое, и, оглянувшись в поисках хоть чего-нибудь, что могло сойти за оружие, Марта схватила со стола подсвечник и отступила в темноту.
…Выстрел почти в упор свалил молодого марсового на груду бухтованных канатов. Просоленные и твердые, они с размаху впечатались в ребра с левой стороны, и Эллиот почувствовал, что не хватает воздуха, а в груди пронзает острая боль. Почти сразу же кто-то оказался рядом, подхватив под руки, оттащил от канатов и уложил навзничь. Проморгавшись и с трудом дыша от боли, Эллиот увидел доктора. Без лишних слов тот сорвал с него жилет, вылил несколько капель из фляги на рану, накрыл чистым отрезом ткани и сильно зажал, останавливая кровь.