Гроза северных морей
Шрифт:
– В баллонах вирус? Его распыляли над озером?
– Не совсем. Там безобидные микроорганизмы, зараженные не опасным для человека вирусом. Они нужны, чтобы заразить уток. Утки – вот главные убийцы. Немного крови или непроваренного мяса – и ты покойник!
– Покойник, – отрешенно повторил Павлов. – И как это выглядит? Симптомы есть специфические?
Марк сидел, опустив голову так низко, что почти тыкался носом в свои колени.
– Нет, это происходит очень быстро. Как молниеносная форма гриппа – высоченная температура и смерть. Больше суток никто не проживет.
– Сволочь! – не удержался Сергей и легонько врезал менеджеру в челюсть левым свингом. Тот отлетел в противоположный угол топчана:
– Не надо!
Павлов рванул его за рубаху, которая с треском расползлась под пальцами, и усадил прямо.
– Я еще не дослушал до конца, – хмуро сказал он. – Почему именно Кощеево озеро? Почему именно утки?
Марк захлюпал носом, из которого потекла кровавая юшка, но ответил:
– Утки летят из Китая, останавливаются здесь передохнуть. Дальше – по всей Европе. Нас бы никто не заподозрил, подумали бы, что эпидемия связана с сезонной миграцией из естественных очагов.
– И сколько, по-твоему, человек может заразиться?
Марк с надеждой поднял лицо и заискивающе посмотрел в глаза Сергею:
– Я все рассчитал, эпидемию легко можно будет прервать поголовной вакцинацией. Если только быстро закупят нашу вакцину…
– Сколько? – взревел Полундра.
– Жертвы будут минимальные, человек двести-триста. В масштабах страны…
Правый джеб заставил его подавиться последним словом и отлететь к бревенчатой стенке.
– Триста человеческих жизней! Ты, гад, не стоишь и одной!
Сергей сам не заметил, как в его руках оказался пресловутый контейнер, как он взлетел вверх, собираясь обрушиться на голову менеджеру и размозжить ее вдребезги. Он едва успел остановиться, и гулкий удар пришелся по топчану. Глупо было марать руки о такую мразь, для которой две или три сотни человек – это мусор, который не жалко принести в жертву ради прибыли. Тем более что Павлов понял, кто виновен в смерти его друга и во всех его бедствиях. А этот нелюдь не заслуживал быстрой и незаметной смерти, которая была бы таковой, поскольку после удара в челюсть он находился в отключке. Он просто обязан был еще ответить за загубленные им человеческие жизни. Но для начала из него надо было выбить способ, как эту беду остановить. Ведь если этот червь заварил такую кашу, значит, он должен и выход знать!
Дождавшись, пока аналитик очухается, Сергей схватил его за горло и легонько сжал:
– Это можно остановить?
– Нет! – прохрипел тот, понимая, что находится на волосок от гибели. – Заранее вакцину никто не купит, а до отлета уток осталось меньше недели! Процесс запущен!
– Тогда ты мне больше не нужен, – рассвирепел Сергей, пережимая ему глотку. Убивать его он передумал. Но проучить немного считал необходимым.
– Стой! Ст… – слова еле успели просочиться наружу, и Павлов ослабил хватку. – Я придумал!
– Что? Так быстро? – с издевкой произнес Полундра, но руку почти разжал, давая возможность менеджеру отдышаться. Тот закашлялся, возвращаясь к жизни, едва не забрызгав своего похитителя кровью из разбитой губы и носа.
– Да, я знаю, знаю, что надо делать! – в отчаянной попытке спасти свою шкуру закричал Сканков.
37
Последние приготовления закончились. Студенты столпились вблизи микроавтобусов, ожидая команды. Покидать лагерь поисковому отряду было грустно. И оттого, что находок было с гулькин нос. И оттого, что не все возвращались домой.
Рубашников в сопровождении Маши напоследок прошелся по месту стоянки. Все прибрано, костровище заложено дерном. Мусор забрали с собой. Остались лишь вытоптанные десятками ног тропинки да колеи от тяжелых трейлеров. Но от этого никуда не денешься.
– Ходи, не ходи, – вздохнул профессор, – а отправляться надо. Многое здесь случилось за такое короткое время…
– Но мы же сюда еще вернемся? – В глазах девушки стояли слезы. – Мы же еще не закончили поиски!
– Обязательно вернемся, Машенька! Обязательно! – пообещал ей профессор, не очень-то веря самому себе. Когда еще университет найдет такие средства? Да и после гибели студента вообще могут прикрыть подобные выходы. По крайней мере, с ним, Рубашниковым, больше в экспедицию уже никого не пустят. Историк это отчетливо понимал и не строил никаких иллюзий. Просто не хотелось огорчать юную девочку.
– По машинам! – бодро скомандовал он, подходя к головному автобусу. – А я, как и полагается командиру, буду впереди на лихом коне.
Колонна неторопливо двинулась сначала по бездорожью, потом по проселочной дороге. Начальник поискового отряда поудобнее развалился на сиденье рядом с водителем, поставил подле себя дорожную сумку с провизией и термосом и приготовился к длительному путешествию. Позади него появилась светленькая голова Маши:
– Вениамин Михайлович! А можно один вопрос задать?
Тот благодушно улыбнулся: «Ну нигде от нее не скроешься!»
– Задавай, Машенька. Я слушаю.
Подобравшись поближе к его уху, девушка на ухабе столкнулась головой с его затылком:
– Простите, Вениамин Михайлович! Я не нарочно!
– Беречь надо свою голову, деточка. Она у тебя умненькая. Так чего спросить-то хотела?
Девушка понизила голос до шепота:
– Я про того парня хотела поговорить, с листовки, помните? Которую этот толстопузый майор привез?
Зашуршала бумага, и тонкая девичья рука протянула профессору сложенный вчетверо потрепанный лист. Рубашников мог бы и не заглядывать туда, он уже понял, о ком речь. Но Маша настаивала.
– Взгляните! Вы ведь тоже узнали его, правда? Не могли не узнать! Я же знаю, какая у вас хорошая память на лица!
Историк повертел в руках ориентировку с жирной надписью: «Внимание! Розыск!»
– Узнал, – признался он, покосясь на водителя, старательно объезжающего кочки и ямки.
– Так я и думала! – торжествующе зашептала студентка. – А вы откуда знаете, что он не убийца? Я вот чувствую просто. А вы?
– А я и не утверждаю ничего такого. Это должен суд разбираться, кто преступник, а кто нет.