Гроза школьной столовки
Шрифт:
– Убийство первой степени, - цокаю языком, наблюдая, как Грознова ставит на взятый в стороне поднос чай и булочку, немного покривившись. – Серьезно, Гроза, положи обратно. Мне кажется эти булки еще при царе Николае народу за «спасибо» выдавали.
– Предлагаешь обломать зубы о коржи?
– Есть вариант получше. За поцелуй в щечку поделюсь батончиком «Марс», - ехидно улыбаюсь, уворачиваясь от шлепка, приподняв выше собственный рюкзак. Когда твоя мама помешана на ПП, лишних килограммах, здоровом образе жизни и раннем инсульте – учишься прятать от нее санкционные продукты. В нашей семье это сладости, любая
– Всего один? Я, по-твоему, продамся за один жалкий «Марс»? Фи, Еремин, - морщит нос, расплачиваясь за чай и двигаясь к одному из столиков в середине столовой. Как хорошему мальчику мне бы заплатить за нее, но руки были заняты, однако пока она в чае ложкой сахар из пакетика размешивает, выуживаю на свет божий «Баунти», а за ним шоколадку «Милка» с орехами.
– У тебя там кондитерский магазин что ли? – пытается заглянуть, однако спешно убираю рюкзак подальше.
– Сухарики еще есть и упаковка «Лейз» со вкусом бекона. Маленькая, - устраиваюсь поудобнее на соседнем стуле, доставая минералку из бокового кармана, слыша шипение при отвинчивании крышки.
– Тебя дома не кормят? – вижу, как тянет пальцы к шоколаду и пододвигаю ближе свою взятку. Ладно, мне действительно стоит извиниться за свое поведение на уроке. Не стоило ее дразнить, еще отделался легким ударом учебника по голове. От дуршлага до сих пор затылок ноет невыносим. На вопрос качаю головой, громко фыркая.
– Пареные морковные котлеты и пюре из брокколи!
– Еремин, - серьезно произносит, выхватывая из-под моих пальцев батончик «Марс». – Да у тебя тяжелая жизнь!
– О чем и речь. Каждый день через муки прохожу, хоть бы раз пожалела.
– Бедняжка, - жалостливым голосом отозвалась Надя, коснувшись моего плеча. Расслабился, растекся точно ванильное мороженное на солнце. Того гляди, лужицей у ног ее останусь, а она возьми и все испорти одной фразой:
– Всегда говорила: отсутствие мозгов напрямую зависит от нормального питания. Вот у тебя их нет. За 17 лет последние две извилины и те усохли.
Закатываю глаза, выдыхая и делая глоток минеральной воды. Клянусь, мне никогда не постичь таинств женского мозга. Как еще надо показать девушке, что она тебе нравится? Если скажу прямо – расхохочется в лицо. Делаешь подношение – издевается. Такое ощущение, что меня в упор не замечают, как лицо противоположного пола. Может надо лучше учиться или начать строчить стишки, точно этот двинутый на поэзии Рябин? Господи, хоть прямо сейчас качай унылый плейлист попсовых песенок, изображая на задних рядах кавалера Ордена Нудных Литераторов.
– Знаешь, что Гроза… - начинаю, но не заканчиваю. Из столовой донёсся истошный вопль. Подскакиваем одновременно, едва не переворачивая стол, отчего несколько капель чая разлилось по поверхности. Честное слово, душа в пятки ушла. Надо бы что-то героическое совершить, однако ступор напал, пока не услышали:
– Зинка! Кто стащил мою подарочную коробку конфет из сумки!
Тьфу, е-мое.
– Так, - тянет Грознова, - кажется наш воришка уже днем совершает набеги.
– Утром, когда все на месте? Он в плаще невидимке
– Выяснить, что происходит, - резко оборачивается Надя. Ее собственные волосы, повязанные в хвост, ударяют девушку по лицу. Хотя отвести прядь, однако не успеваю даже прикоснуться, Грозу уносит в сторону ругающихся поварих, друг на друга бросающихся с половниками в попытке дознания, кто стащил конфеты.
– Да ты сама их сожрала! – вопит рыжеволосая полная дама, та самая Зинаида Павловна. Лицо уже красное, в руке угрожающе сжат половник. Напротив, нее Людмила Сергеевна мощной рукой сдавливает белый фартук весь в пятнах от соусов да подливок. Грозно наступает – шапочка сдвинута на глаза, брови нахмурены, во втором кулаке ложка. Прижимая к груди полотенце у подоконника невысокая худощавая Марфа Андреевна лицо обмахивает, постанывая:
– Ой, сердце колет. Что ж делается-то, ой люди!
Застываем, точно вкопанные. Осторожно касаюсь плеча Нади, наклонившись:
– Может ну его, эту вселенскую справедливость?
И в этот раз, аллилуйя, слышу согласие с ее стороны.
– Да, ты прав. Пошли-ка отсюда, пока нас не припрягли, - уже разворачиваемся, как Марфа Андреевна вдруг перестает резко умирать и тычет пальцем в наши спины.
– Вот! Вот они, воришки! – истошно орет, привлекая внимание Зинаиды с Людмилой. Обе поварихи поворачиваются по команде, а мы, переглядываясь, выдыхаем:
– Сваливаем.
– А ну стойте, проказники! Грознова! Еремин! Стойте, кому говорят! Мы директору все расскажем!
Рассказывайте кому, хотите, главное холодное кухонное оружие уберите подальше. Вылетаем из кухни, бросаясь к столу, хватая вещи. Габаритные дамы, застрявшие в проходе, продолжают сыпать угрозы на наши головы до самого выхода из столовой и лишь в коридоре на третьем этаже останавливаемся, переводя дух. Тяжело дышу, касаясь плеча Нади, немного наклонившись, опираясь одной рукой в коленку.
– Я прямо себя олимпийским чемпионом по бегу почувствовал, - выдавливаю с трудом, пытаясь еще шутить, слыша в ответ сдавленный смех. Серьезно, эта глупая ситуация стоила каждой секунды, что сейчас наблюдаю улыбку на лице Надежды. Выпрямляюсь, любуясь ее красотой и спиной припадаю к стене, разрисованной в ромашковое поле. Глупая, невероятно глупая ситуация, в которую мы влипли в очередной раз, однако не могу сказать, что против.
– Знаешь, Еремин, - спустя некоторое время, отдышавшись, говорит Грознова, качая головой.
– Есть мысль таки выяснить, кто нас так безбожно подставляет.
– Или мы просто оказываемся в нужное время, в нужном месте, - пожимаю плечами, подходя как можно ближе. Она совсем рядом, только руку протяни. Можно коснуться лица, провести костями пальцев по щеке и убрать выбившуюся прядь за ухо. Едва только хочу осуществить эту мысль – нас прерывает голос нашего завуча, раздавшийся совсем рядом.
– Ааа, это же мой любимый комедийный дуэт «Попугай и Обезьянка», - радостно так произносит будто нет ничего в жизни лучшего, чем нас тут встретить. Резко оборачиваемся, натягивая на лицо две самые невинные улыбки из своего запаса самых очаровательных улыбок. Я с ней помнится мятные конфеты у бабушки выпрашивал. Никогда отказа не было.