Гроза тиранов
Шрифт:
Потемкин, как мог, старался поддерживать это состояние. Вздыхал и сетовал на то, что вряд ли доживет до утра, спрашивал крепки ли окружающие в вере, рассказывал выдуманные истории про ведьм и ночных вурдалаков. К тому моменту, когда кирка рабочего провалилась в пустоту, стража шугалась уже каждой полевой мыши.
Обычно ночью стены Котора патрулируются каждый час. Но нынче никто не тревожил их. Патрули старательно обходили проклятое место. Алеф-хаджи обещал уложиться до полуночи, и янычары, командующие ночной стражей, решили, что за несколько часов с городом ничего не случится.
Алекс еле заметно сплюнул. Лишь бы не сглазить такую удачу.
Один из невольников ойкнул и отступил. Из стены вывалился камень, выворачивая кусок кладки. Дальше была пустота.
– Я боюсь, – хрипло выдохнул самый молодой турок.
Произнес он это негромко, но среди наступившей тишины слова услышали все.
Из зева провала раздался слабый стон.
Рабы, как по команде, побросали кирки и, гремя кандалами, припустили от стены. Стража попадала на колени. Только двое из них схватилось за оружие, остальные тихо молились.
Даже Потемкина, который был уверен, что бояться нечего, и того передернуло.
– К-к-кто там? – проблеял ближайший охранник.
Алекс пожал плечами, вытянул из жаровни на треноге приготовленный факел и шагнул к пролому.
Внутри стены оказался своеобразный пенал размерами полтора на два метра и глубиной с метр. Из проема дохнуло зловонием и запахом разложения. Алекс прикрыл лицо. «Неужели там еще есть кто живой?»
Шум раздался снова.
Из кучи тряпья на дне провала высунулась узкая ладошка. Обкусанные пальцы слабо царапнули по краю камня. Рука исчезла.
Потемкин задержал дыхание и полез внутрь. Через минуту он выволок скрюченное тельце. Весила внучка ведьмы не более тридцати килограмм.
Это усилие не прошло даром. Рука и бок налились огнем. Все-таки еще рановато для таких нагрузок – сам недавно на тот свет вблизи смотрел.
Алекс опустил Френи и привалился к стене. Затем присел и прислушался. Дышит! Верно сказала старуха – жива внучка.
Из темноты выступили турки охраны.
– Она не сдохла?
Потемкин, отдышавшись, выдохнул:
– Она питается вашим страхом. Чем больше будете бояться, тем сильнее она станет, олухи!
Мелькнула сталь клинков. «Нервы у них ни к черту!»
– Что задумал?
Алекс старался поймать взгляд паренька, вытащившего саблю. Но тот, посеревший от ужаса, глядел только на тело ведьмы.
– Я-я-я зарублю ее, эфенди! И пускай будет то, что будет!
Потемкин прикрыл собой тело цыганки. Это остановило стражника.
– С ума сошел? Все, что делаем, пустишь побоку! Она в тебя через кровь перейдет!
Паренек отпрыгнул.
Все пятеро смотрели на оборванного «божьего человека», ожидая его действий. Надо было направить их, дать им задание. Только не оставлять один на один с неизвестностью и собственными страхами.
– Ты! – Алексей подозвал самого стойкого. – Тут должна валяться тележка, если невольники с собой не утащили.
Один из охранников не выдержал напряжения:
– Да пошло все пропадом! Я с нечистью воевать не буду!
Он бросил на землю лук и побежал вдоль стены к ближайшим воротам.
Оставшиеся проводили его долгими, задумчивыми взорами.
«Если еще пара сбежит, будет неплохо», – пронеслось в голове лже-прорицателя.
Но турки понемногу собирались с духом. Двое приволокли тележку, один вытащил из-за пояса кол. Самый старший разжег два факела.
«Где Барис?!» – забилось в голове Потемкина.
8
К полуночи дела стали похуже.
Турки еще мандражировали, но уже без прежней паники. Понемногу стражники сумели взять себя в руки, успокоились и… Теперь уже Потемкин еле сдерживал себя.
«Где гайдуки?» – Алекс всматривался в темень.
Вокруг были обычные ночные холмы. Стрекотали и жужжали насекомые, гудел ветер в кронах низких деревьев, заливались цикады и кузнечики.
Стражники уже выкопали глубокую яму и требовали заканчивать ритуал.
«Где же эти гребаные юнаки?!»
Алекс тянул время как мог. Он придирался к могиле, потребовал заменить пару кольев, долго и нудно гундосил белиберду над телом полуживой цыганки.
Турки настаивали… А людей Карабариса все еще не было.
– Нет! Этот песок не годится! – он отбросил плошку с дорожным песком, вытребованную час назад. – Принеси мне земли с того холма, о воин!
Турок зыркнул исподлобья, но перечить не стал. Подхватил плошку и потрусил в темень.
– А ты срежь пять веток кустарника, растущего у дороги… Только не этого, а того, что у коровьей тропы.
Второй охранник, чертыхаясь, исчез в темени. Осталось двое: усатый пожилой начальник и совсем еще подросток, безусый паренек в потрепанном халате.
– Дай кинжал! – Алексей протянул руку к старшему турку.
У усатого на руке заряженное ружье. Если изловчиться, то можно постараться зарезать турка, застрелить второго и оттянуть тело Френи с дороги. На выстрелы турки если и прибегут, то рыскать по кустам не станут.
Возможно, матерый солдат почувствовал неладное. Может, просто не решился приближаться к ведьме и странному дервишу. Кинжал полетел к ногам прорицателя.
Алекс поднял клинок, вздохнул и выпрямился.
– Барис, если ты меня слышишь! Сейчас – самое время! Стреляйте же, черт вас побери! – проревел он на русском.