«Гроза» в зените

Первушин Антон Иванович

Мэл замер и медленно, боясь спугнуть удачу, повернулся. Перед ним стоял офицер-дальневосточник по имени Вячеслав с примечательным шрамом на переносице.

5. Крутая развлекуха

Если ясно видишь цель, к ней нужно стремиться. Но при этом отдавать себе отчет, что полученный результат будет сильно отличаться от того, о чем грезилось в минуты возвышенных дум. Реальность способна опошлить самую высокую и светлую мечту, окунув ее в мелкий сор из упущенных возможностей и потухших чувств, что чревато тяжким разочарованием, убивающем не только людей, но и целые страны.

Впрочем, Мэлу Скворешникову не грозило

познать разочарование – он был еще слишком молод для этого и не успел столкнуться с серьезными трудностями на пути к достижению поставленной цели. Наоборот, всё указывало на то, что он придет к ней даже раньше, чем рассчитывал.

«Я не буду ходить вокруг да около, – сказал Вячеслав. – Нет времени на долгие разговоры. К тому же знаю все твои обстоятельства – Наоми рассказала. Сразу предлагаю выбор: или ты остаешься здесь, под колпаком у этих гнид из охранки, или отправляешься со мной на Куру».

Мэл вздрогнул. Куру? Он уже слышал это слово. Несколько минут назад слышал. От Павла Григорьевича. И что сказал ему лысый щеголь? Что если кто-нибудь в присутствии Скворешникова произнесет: «Куру», нужно немедленно позвонить по телефону, указанному на визитке.

Мэл снова запаниковал. Ведь ему казалось, что решение принято, а теперь невесть откуда взявшийся офицер, о существовании которого Скворешников уже и позабыть успел, апеллируя к любимой девушке, говорит, что есть еще один вариант. Но Куру? Что это вообще такое – Куру?

«Это остров на экваторе. Французская Гвиана. Южная Америка. Колония до сих пор независима. И там строят космическую пушку».

Мир перевернулся. Скворешников онемел. Потом подумал, что Вячеслав его, наверное, разыгрывает. Но зачем ему это? В чем выгода? Или это опять какая-то игра с целью еще больше запутать и запугать?..

«Решайся, – поторопил офицер. – Ты из тех, кто мечтает о космосе. Значит, там твое место».

Там твое место. Эти слова прозвучали сладчайшей музыкой из прошлого. Куру! Куру, узнай, твое место. Мэл вспомнил. Не в столицу Богданов направлял его перед своей смертью. На остров Куру! Неужели он знал? Неужели он осознанно подводил юношу к выбору правильного пути?

И перед тем как броситься в омут новых приключений, Мэл задал последний вопрос: Вячеслав, кто такой Богданов?

«О! – офицер коротко взглянул на небо. – Это великий человек. Один из тех, кто сделал космос ближе».

Всё стало проще некуда. Есть Павел Григорьевич, который считает Богданова «хрычом», а мысли о полетах в космос – преждевременными. И есть офицер Вячеслав с Дальнего Востока, который считает Богданова «великим человеком» и приглашает принять участие в строительстве космической пушки. Что тут выбирать?

Получив согласие Мэла, Вячеслав быстро вполголоса описал ему дальнейший план действий. В общежитие возвращаться нельзя. Охранители наверняка уже приставили своего человека, он будет следить и доложит, если Скворешников поведет себя странно – начнет, например, куда-то собираться. Вещи? Забудь про вещи. Твои записи и книги конфисковали во время обыска, а одежда и прочее – дело наживное. Метро пользоваться нельзя, только наземный общественный транспорт. Погуляй до шести часов по городу. Перекуси. Рассчитай прогулку так, чтобы сесть в Старой Деревне на заводской автобус до Сестрорецкого района. Вылезешь у пропускного пункта на дамбу. Рядом с постом не трись, дождись меня на остановке. Расходимся.

Воодушевленный Мэл отправился в прогулку по городу. Ему было непривычно ощущать себя освобожденным человеком. Теперь не надо будет ходить на лекции, не надо будет готовиться к летней сессии, выполнять поручения комсорга и дежурить по общежитию. Мэл привык уже к размеренному течению жизни студента, и казалось странным, что она завтра оборвется, словно он в один момент умер, погиб, попав, к примеру, под колеса несущегося под откос грузовика без тормозов. И невыносимо жаль было расставаться с Ленинградом, который за один год подарил Скворешникову впечатлений и переживаний больше, чем вся предшествующая жизнь в Калуге. Однако плюсов было больше, чем минусов. Впереди его ждала работа над космической пушкой – над орудием, которое он считал конструкцией отдаленного будущего. Впереди его ждала встреча с любимой девушкой, ведь неслучайно же Вячеслав упомянул ее имя. Значит, они знакомы. И получается, Наоми знала о космической пушке. Как она держалась! Знала, но ни словом, ни звуком не выдала тайну. Но поддерживала его проект, полет его мысли. Какая она всё-таки молодец! И скажите мне, разве можно жалеть и цепляться за прошлое, если впереди – любовь и ослепительное будущее?!

Сгорая от нетерпения и опасаясь, что всё в последний момент сорвется, Скворешников добрался до Старой Деревни за полчаса до отправления заводских автобусов, привозивших работяг из новостроек Сестрорецкого района на местные предприятия и увозивших их по расписанию обратно. Потом смешался с толпой в спецовках и доехал до пропускного пункта.

Ленинградская дамба, протянувшаяся через цепь фортов до Кронштадта, не только служила защите столицы от наводнений, которые после войны приобрели прямо-таки катастрофический характер, но и являлись военным объектом. По слухам, на фортах находился центр гидролокационного контроля, собирающий и обрабатывающий данные, поступающие от сети пассивных акустических станций, разбросанных по дну Финского залива и Балтийского моря. Говорили, что если над банкой Коппарстенарна чихнет тюлень, его тут же услышат в Кронштадте и занесут в каталог. Понятно, что подобное сооружение нуждалось в особой охране. Въезд и проход на дамбу осуществлялся только по пропускам и после многочисленных проверок. А на фортах дислоцировался дивизион противолодочной и противокорабельной обороны, вооруженный новейшими торпедами и находящийся в постоянной боевой готовности.

Зная всё это, Мэл был озадачен решением Вячеслава встретиться именно рядом с дамбой. Если они должны бежать из Ленинграда, то как это сделать через настолько охраняемое и закрытое от посторонних место? Он продолжал недоумевать и на остановке, а тут еще пошел мелкий противный дождь, козырька над остановкой не было, Мэл вымок и начал замерзать. Энтузиазм его несколько увял, офицера-дальневосточника видно не было, и Скворешников начал опасаться, что план побега потерпел крах. Торчать на остановке больше получаса под наблюдением караула было опасно, и Мэл стал периодически отходить к расположенным поблизости домам, держась, правда, в пределах видимости.

Вячеслав появился внезапно, к изумлению Мэла пройдя прямо через пост.

«Приехал вовремя, – похвалил он. – Держи. Это твой разовый пропуск на дамбу. Не волнуйся. Старайся выглядеть естественно. Если вдруг спросят, ты мой стажер».

И они пошли. Скворешникову было крайне любопытно осмотреться на дамбе, но, следуя наказу Вячеслава, он головой не вертел и вопросов лишних не задавал. Стоявшие в карауле матросы пропустили их на закрытую территорию, после чего они очутились в длинном туннеле с выложенным плиткой полом, похожем на переход между станциями метро. Туннель был пуст, слабо освещен, с потолка кое-где капало. Мэл шепотом спросил у идущего рядом Вячеслава, как могло получиться, что двух беглецов легко пропустили на режимный объект.