Грозное лето
Шрифт:
– Комсомольцы, за мной!
– прогремел его голос.
Залегшие было под вражеским огнем бойцы поднялись, закричали "ура", от которого уже через мгновение осталось одно протяжное "а-а-а", и побежали вперед за капитаном, высокая фигура которого была видна всем и как бы заслоняла всех от летевшей навстречу им смерти, смерти, которая в этот миг нашла только его одного. Саша упал головой вперед, поднял руку и потом бессильно опустил ее. Бойцы замешкались было, растерялись, но уж там, где только что упал Крупицын, находился Сенька Ванин. Он взял из теплой руки капитана гранату,- тот собирался бросить ее и не успел,- поднял высоко над головой
– Вперед... товарищи!.. Ребята!.. За Крупицына! Бе-э- э -й!..
Последние слова Сеньки потонули в криках "ура". К пехотинцам присоединились разведчики, посланные Забаровым, и расчеты двух подбитых орудий из батареи Гунько.
– Бей!..
– Круши их!
– Дави!..
Ночь всколыхнулась.
Короток, но жесток и беспощаден был удар бойцов. Немцы не выдержали и откатились в овраг. Стрельба и крики почти прекратились. Наконец все смолкло. Только левее по-прежнему продолжался бой.
Однако тишина длилась недолго. Гитлеровцы привели себя в порядок и снова пошли в атаку. Немецкие снаряды били теперь по домикам, за которыми укрывались разведчики, пехотинцы и артиллеристы. Забаров приказал отойти от хутора: у него осталось очень мало людей, и лейтенант старался не распылять их, а держать при себе. Пробравшийся к Забарову Марченко был в первую же минуту легко ранен и возвратился на прежнее место со своим ординарцем.
Сраженный насмерть фашистской пулей капитан Крупицын лежал рядом с Забаровым, его принес сюда Сенька. "Комсомольский бог", любимец всех солдат дивизии, большой и красивый, никак не похожий на мертвого, но безучастный к происходящему вокруг. Влажные пряди волос прилипли к выпуклому, медленно остывающему лбу. Сенька смотрел на Крупицына, и по его черному от копоти и пыли лицу одна за другой катились слезы - благо ночью никто не видел этого...
Забаров, со впалыми темными щеками, с непотухающим огнем в беспокойных глазах, вeсь какой-то угловатый, отдавал приказания.
И, как иногда бывает в минуты трудно сложившейся боевой обстановки, некоторым бойцам показалось, что они совсем-совсем одиноки, что никто и нигде больше не форсировал Днепр, что их маленькая, ничтожная группка уже через час будет раздавлена, смята врагом. А между тем именно в эти же самые минуты огромные войсковые массы, сосредоточенные на левом берегу, погружались в лодки, на паромы, и сотни челноков уже отчалили и плыли по Днепру. А там, севернее Киева, переправившиеся корпуса вели бой с врагом, шаг за шагом расширяя плацдарм. Сюда, к Днепру, с востока страна двигала новые и новые формирования.
Нет, не одиноки вы, товарищи солдаты!
– А как там полки... готовятся?
– спросил кто-то Забарова осторожно, как бы опасаясь выдать свою тревогу.
– Готовятся, конечно. Может, уже начали.
– Генерал о нас не забудет, - уверенно сказал кто-то в темноте.
– Это точно.
– Говорят, он сам на первой лодке поплывет.
– А как же!
– Посмотрите, товарищи. Немецкие прожекторы опять по Днепру шарят. Почуяли, сволочи!..
Немцы снова пошли на хутор, и атака их опять захлебнулась. После этого они как будто угомонились. Но Забаров почувствовал что-то недоброе. "Что еще замышляет враг?" - лейтенант не мог найти ответа на этот вопрос. Однако ответ пришел скоро. Наполняя воздух постылым, ноющим воем, появились косяки ночных немецких бомбардировщиков. Их было много. Они сбросили десятки
– Только этого еще не хватало... Ну, держись, Семен Прокофьевич!
– скомандовал сам себе Ванин и проворно юркнул в щель.- Наташа, лезь в окоп!- крикнул он девушке, не высовываясь из своего укрытия. Лихой, отважный разведчик, Сенька, однако, побаивался бомбежек, смерть от них считал глупой и бессмысленной.- Прячься, Наташа!
– повторил он.- Сейчас начнут!..
Между тем самолеты не спеша кружились над огородами, где залегли наши бойцы. Вдруг Сеньку осенила хорошая мысль. Преодолевая робость, он высунулся из своего убежища, выхватил из кармана ракетницу и выстрелил несколько раз в сторону немцев, желая навести вражеских летчиков на их же солдат. Но Сенькина уловка на этот раз не помогла.
– Ослеп, что ли, фриц?..- Однако слова Сеньки заглушил сухой, громовой раскат первых бомбовых разрывов.
Земля колыхнулась и затряслась. Казалось, бомбардировка продолжалась целую вечность. А когда самолеты все-таки улетели, разведчики, черные и злые, высунулись из своих нор и увидели впереди оврага темные фигуры вражеских солдат.
– Открыть огонь, приготовить гранаты!
– скомандовал Забаров. Он сейчас особенно берег каждого бойца и не хотел поднимать их в контратаку.
Когда немцы, прячась в воронках от своих бомб, показались на окраине хутора, разведчики стали забрасывать их гранатами. Оттуда послышались стоны. Потом все стихло. Ванин подполз к ближней воронке и заглянул туда. Немцев там уже не было. Ванин добрался до следующей воронки. Но и в ней гитлеровцев не оказалось. Сенька вернулся и доложил Забарову.
– Что еще за чертовщина? Куда делись немцы?..- протирая красные глаза, спросил Забаров Ванина, который теперь был у него вроде заместителя по политической части.
– Уползли. Наверное, по промоинам. Их там много, промоин, видите, у дороги?
Федор только теперь различил узкие, извилистые черные канавки, ведущие от дороги к оврагу. Немцы, конечно, воспользовались ими, чтобы отойти и утащить убитых и раненых. Должно быть, по этим промоинам они попытаются вновь совершить вылазку. Забаров послал связного к Марченко и просил вызвать по радио огонь нашей артиллерии. Вскоре тяжелые снаряды вновь стали рваться в овраге.
Федор прислушивался к этим разрывам и еще к каким то звукам слева и долго и задумчиво глядел на присмиревшую Наташу. Девушка этого не замечала. Маленькая и хрупкая, она полулежала на земле, положив голову на санитарную сумку. Лунный свет озарил ее лицо.
– Наташа,- тихо окликнул Забаров.
Она вздрогнула и приподняла голову.
– Наташа, ты слышишь что-нибудь сейчас?
– Слышу... Я давно слушаю.
– И я,- сказал он.- Кто, по-твоему, там?
– Шахаев, конечно,- сказала она.
– И я так думаю. Ты понимаешь, Наташа, как он нас выручает?..
– Понимаю. Выручает... а мы его нет...
Забаров и Ванин с удивлением посмотрели на девушку: так вот она о чем задумалась?
– И мы его выручим,- твердо сказал лейтенант.
– Им там тяжело. Наверное, много раненых.
– Вот вы и пойдете сейчас к нему.
– Я... к нему?
– Да. С Ваниным вместе. Пробирайтесь осторожно вдоль берега.
– А вы с кем же останетесь?
– испугалась Наташа.