Грозный всадник
Шрифт:
– А ну, астраханцы, - обратился Разин к тем, кто стоял к нему ближе, - начинай-ка святое дело!
Степан Тимофеевич первым бросил бумаги в огонь. Лизнуло их пламя. Секунда - и от грозных всесильных бумаг лишь пепел поднялся к небу.
– Батька, родной, спасибо!
– кричал исступлённо народ.
По лицу Разина забегали отблески пламени. Перекрывая шум площади, Разин бросал слова:
– Всем вам воля, народ астраханский. Ступайте, куда хотите. Живите по высшей совести. Нет больше бояр и богатых господ
– Ура!
– не смолкало на площади.
И даже у Мокапки снова прорезался голос.
– Ура!
– голосил Мокапка.
ТРЕТЬ АРШИНА
При взятии городов Разин строго наказывал никому из купцов не чинить обиды.
– Мы их не тронем, отец атаман, - отвечали восставшие.
– Они бы нас не обидели.
– Обидишь вас!
– усмехнулся Степан Тимофеевич.
– А обидят: обмерят, обвесят - так взыск. Моим атаманским именем.
Вступили разинцы в Астрахань. Открыли купцы свои лавки, разложили товары. Разин сам прошёл по рядам. Даже купил сапожки. Красные, маленькие - гостинец для дочки своей, Параши.
Вернулся Степан Тимофеевич в свой атаманский шатёр. Доволен. Бойко, мирно идёт торговля.
Толпится народ у лавки купца Окоёмова. Торгует купец атласом и шёлком. Покупают казаки красные, зелёные, жёлтые штуки себе на выходные рубахи. Отмеряет купец. Отмеряет и думает: "Или я уже не купец, или я человек не торговый, чтобы при такой-то удаче и не обмерить?" Перекрестился купец и стал каждому по трети аршина недорезать.
Прошло полдня, как вдруг кто-то из казаков заметил обман. Стали казаки проверять свои шелковистые штуки. И у одного, и у второго, и у пятого, и у десятого по трети аршина в куске не хватает.
– Держи его, нечестивца!
– К ответу злодея!
Схватили купца покупатели. Вытащили из лавки, тут же устроили суд.
Через час дежурный есаул докладывал Разину:
– Дюже обозлился народ. Укоротили купца.
– Как - укоротили?
– не понял Разин.
– На треть аршина.
– Как - на треть аршина?!
– Голову с плеч.
– Тьфу ты!
– ругнулся Разин.
– Ну-ка зови обидчиков.
Явились казаки к атаману.
В страшном гневе кричит на них Разин:
– За треть аршина - жизни купца лишили! Кровью за тряпки брызнули?
– Не гневись, не гневись, атаман, подумай, - отвечают ему казаки. Да разве в аршинах дело. Воровскую голову с плеч - лишь польза народу. Тут бы и нам, и внукам, и правнукам дело такое попомнить. Не гневись, атаман.
Остыл Разин:
– Ладно, ступайте.
"Нужен, нужен купец народу, - рассуждал про себя Степан Тимофеевич. Нельзя без торгового люда. Да ведь и беда от него немалая, когда Окоёмовы такие заводятся. Может, и правду решили люди".
ДВЕ РУКИ
Группа беглых крестьян пробиралась на Волгу к
– Он, атаман Степан Тимофеевич, - грозный. Он нератных людей не любит. Спросит: "Владеете саблей?
– говорите: "Владеем".
– "Колете пикой?" - "Колем".
Явились крестьяне к Разину:
– Принимай, отец атаман, в войско своё казацкое.
– Саблей владеете?
– Владеем.
– Пикой колете?
– Колем.
– Да ну?
– подивился Разин. Приказал привести коня.
– Залезай, борода, - показал на дядю Митяя.
– Держи саблю.
Не ожидал дядя Митяй проверки. "Пропал! Казнит за враньё атаман". Стал он выкручиваться:
– Да мы больше пеши.
– В казаках да и пеши! А ну-ка залазь!
– Да я с дороги, отец, устал.
– Не бывает усталости ратному человеку.
Смирился дядя Митяй. Подхватили его казаки под руки, кинули верхом на коня. Взялся мужик за саблю. Гикнули казаки. Помчался по полю конь. Непривычно дяде Митяю в седле. Саблю впервые держит. Взмахнул саблей, да тут же и выронил.
– Сабля с норовом, с норовом. Не даётся саблюка!
– гогочут вокруг казаки.
– Зачем ему сабля? Он лапти по ворогу!
– пуще всех хохочет Степан Тимофеевич.
Обидно стало крестьянину. Набрался он храбрости. Подъехал к Разину и говорит:
– Зря, атаман, смеёшься. Стань за соху - может, мы тоже потешимся.
Разгорячился от смеха Разин:
– Возьму да и стану!
Притащили ему соху. Запрягли кобылицу. А Разин, как и все казаки, от роду не пахивал поле. Думал - дело простое. Начал - не ладится.
– Куда скривил борозду!
– покрикивает Митяй.
– Мелко, мелко пласт забираешь. Ты глубже, глубже давай землицу, подсказывают мужики.
Нажал атаман посильнее - лопнул сошник.
– Соха с норовом, с норовом. Не даётся, упрямая!
– засмеялись крестьяне.
– Да зачем казаку соха? Он саблей землицу вспашет!
– похихикивает дядя Митяй.
Посмотрел Разин на мужиков. Насупился.
Крестьяне в момент притихли. Дядя Митяй ухватился за бороду. "Эх, осерчает сейчас атаман!"
Однако Степан Тимофеевич вдруг рассмеялся.
– Молодец, борода!
– похлопал по плечу дядю Митяя.
– Благодарю за науку.
– Эй!
– закричал казакам.
– Не забижать хлебопашный народ. Выдать коней, приклад. Равнять с казаками.
– Потом задумался и добавил: - И пахарь и воин что две руки при одном человеке.
Г л а в а в т о р а я
ВЫШЕ ДЕРЕВЬЕВ ВЗЛЕТЕЛИ КАЧЕЛИ
ЦАРСКОЕ ЛОЖЕ
Простояв месяц в Астрахани, Разин начал поход вверх по Волге: на взятый уже Царицын и дальше на Саратов, Самару, Симбирск, Казань.