Грозовой фронт

Шалыгин Вячеслав Владимирович

Никто, конечно же, даже не шелохнулся.

— На первый, второй… Первые перебежками марш! Вторые, марш!

Выбраться с территории блокпоста и дойти до города удалось без приключений. На взгляд Сухова, разведчики могли бы не утруждаться и шагать нормальным строем, а не перебежками. Но Бойков предпочёл подстраховаться, а заодно создал в группе особую деловую атмосферу, которая всегда полезна в автономном рейде. Все бойцы работали, как швейцарские часы, ни одного сбоя, задержки или лишнего звука. Чуть похуже с этим делом стало, когда группа углубилась в руины; кто-то запнулся, кто-то слишком долго огибал завал, кто-то оступился и зашуршал задницей по щебню и так далее. Но в целом группа шла хорошо: бодро, аккуратно

и относительно бесшумно. А главное, Бойкову удавалось держать след. Подполковник дышал Сухову в затылок, но в этом тандеме рулил не Павел. Бойков то и дело притормаживал лейтенанта, чтобы тот не слишком оторвался, пока подполковник осматривает местность на предмет следов. Несколько раз Павлу даже пришлось возвращаться и обгонять Бойкова, который вдруг резко сворачивал в какую-нибудь подворотню или на едва заметную тропинку в зарослях автонов.

Примерно после пятого или шестого из этих выкрутасов Сухов решил возмутиться и высказать своё неверие в Бойкова как следопыта, но именно в этот момент подполковник вдруг придержал Сухова за рукав и взглядом указал на заросли жестянки справа от тропы. Павел медленно подошел к кустам, раздвинул ветви и замер. Картина ему открылась безрадостная. Между кустами вповалку лежали четыре тела в новенькой армейской униформе. Все имели повреждения в районе плечевого пояса, наверняка от ледяных градин, но причиной смерти бойцов стали явно не эти ранения. Сухов подошел ещё ближе и убедился. Всех четверых добили выстрелами в затылок. Апостол спешил и поэтому решил избавиться от обоза.

Павел вернулся и жестом сообщил о своём выводе: изобразил «контрольный выстрел» от бедра. Бойков криво усмехнулся и помотал головой. На лице у него отразилась досада. Что ж, Сухов разделял невысказанное огорчение командира. Не должны солдаты умирать вот так, словно бешеные псы, которых проще пристрелить, чем вылечить. Впрочем, дело не только в солдатских понятиях. Лично Сухова беспокоила ещё и невесёлая перспектива.

Апостол шёл к цели, не выбирая средства. Вел себя, как фашист или нелюдь-террорист, которых хватало во всех странах на рубеже веков. Правы учёные, которые опасаются детонации скоргиума, или нет, теперь не имело значения. Даже если всё пройдёт по сценарию Апостола, и ведущие в «преисподнюю» тамбуры закроются, в пяти локациях бывшей Зоны Смерти лучше не станет. Апостол построит на пустынных территориях новый рейх, жить в котором будет ещё хуже, чем в Зоне. А после он ещё, не дай бог, решит распространить свою модель мироустройства и на Большую землю… Проходили, хватит!

Сухов выбрался из зарослей и осмотрелся. Группа находилась не в том квартале, где чернела памятная лейтенанту воронка, а немного севернее. Но именно в этом направлении и следовало искать «цех», в котором Апостол решил до утра оставить бомбу. Павел подал Бойкову знак и жестами попросил пару минут на рекогносцировку. Подполковник показал Сухову средний палец, что следовало понимать так: «Одна минута на всё про всё».

Лейтенант прошёл несколько десятков метров по жестяному лабиринту, упёрся в стену, посреди которой когда-то располагался вход, теперь заваленный грудой обломков, и собрался вернуться, но его притормозило шестое чувство. Что-то показалось Сухову неправильным. То ли стена оказалась не на месте, то ли бывший вход с крыльцом, то ли просто послышался какой-то лишний звук.

Павел обернулся. В двух шагах за спиной стоял Тарасов. Сержант смотрел на Сухова, но сосредоточился он явно на чём-то более важном, чем изучение затылка лейтенанта. Павел проследил за взглядом Тарасова. Сержант изучал серую, линялую табличку, косо висящую на одном гвозде слева от заваленного щебнем крыльца.

«Министерство сельского хозяйства УкрССР. «Агроснаб». Фасовочный цех минеральных удобрений № 2».

Привычного по нынешним временам дубляжа на украинском Сухов не обнаружил. Он ещё секунду

поизучал табличку и вновь обернулся к Тарасову. Заметив, что Павел обернулся, Тарасов указал на стену, а затем на ухо. Лейтенант не ошибся, дело было не во входе, засыпанном будто бы нарочно, и не в табличке, а в «лишних» звуках, которые исходили из-за стены.

Тарасов подошел ближе, аккуратно (даже чересчур аккуратно) отодвинул Павла в сторонку и прижался ухом к закопчённой кирпичной стене. Несколько секунд сержант прислушивался, затем почти минуту что-то рассматривал в узкую щель между кирпичами кладки, а затем резко, но бесшумно сдал назад и поманил за собой Сухова.

Когда разведчики вернулись к группе, Павел жестом предложил Бойкову расспросить сержанта. Подполковник Бойков лучше знал Тарасова, чем лейтенанта, так что не до субординации. Тарасов жестикулировал скупо, коротко, но по делу. Всё понял не только Бойков, но и Сухов, и все остальные бойцы разведгруппы. Группа Апостола находилась в развалинах за стеной. Бандиты стояли и ждали лифта. То есть пресловутый цех располагался где-то под землёй. Ведь верхние этажи здания были давно разрушены.

Бойков раздумывал недолго. Сержант едва закончил доклад, а Бойков уже распределил бойцов по позициям, присвоил каждому номер и указал интервал, с которым «номера» вступают в дело. Сухов опять шел в связке с подполковником.

Группа почти бесшумно рассыпалась по жестянке и двинулась в сторону здания с загадочным подземным лифтом. Сухов и Бойков заходили с левого фланга, шли практически по тропе, поэтому выдвинулись на позицию первыми. И, как выяснилось, прибыли они вовремя. Как раз в эту минуту над поверхностью показалась крыша решётчатой кабины большого промышленного лифта.

Сухов коротко взглянул на Бойкова. Момент назревал критический. Если сейчас же не атаковать противника, он спустится в подземелье, откуда его не выкурить никакими средствами. Но атаковать в два ствола почти целый взвод представлялось чистым самоубийством. Самым разумным выглядел вариант: дождаться, когда на позиции выйдут все бойцы разведгруппы и тогда атаковать, но времени на ожидание практически не осталось. Бойков понимал это не хуже Сухова. Он закусил губу и напряжённо размышлял, как же всё-таки поступить.

Павел всегда отличался особой дисциплинированностью, поэтому просто взял на прицел бойца, который встал у пульта управления лифтом, и замер в ожидании приказа.

«А если Бойков промедлит? — мелькнула у Сухова мысль. — Столько работы и жертв впустую? Контрразведчик он хороший, но какой из него командир? Нет, до сих пор всё шло нормально, подполковник справлялся, но ведь и такая ситуация впервые сложилась. Всё или ничего. Может и растеряться».

Сухов снова взглянул на подполковника. Бойков по-прежнему медлил, краем глаза следя за флангами, на которых вот-вот могли появиться бойцы группы. Пауза явно затягивалась. А между тем боец «СД» уже протянул руку к пульту управления лифтовой кабиной. Сухов положил палец на спусковой крючок и сделал вдох. Оставалось сделать полвыдоха и спустить курок. Как его учили. Но Бойков по-прежнему молчал.

Сухов уже почти решился нарушить приказ, но вдруг до него дошло, что кроме замершего у пульта бойца, к шахте никто не подходит и набиваться в просторную кабину лифта бойцы «СД» не спешат. Когда кабина поднялась полностью и остановилась, в неё вошёл только Апостол. Все остальные выстроились в три кольца оцепления и взяли на прицел все окружающие развалины. Один прицелился почти в Сухова. Чуть левее. На самом деле боец не видел затаившегося в развалинах лейтенанта, просто взял под контроль свой сектор и на этом успокоился. Работали бойцы «СД» без вдохновения, наверное, их выбила из колеи череда мистических событий. Что ж, Павел их вполне понимал. А кого не выбьет из колеи факт, что сама природа (пусть и аномальная) восстала против тебя и твоих замыслов?