Грозовой фронт
Шрифт:
В этот раз Механик выбрал первый вариант действий — продумал, просчитал и тщательно подготовил всю операцию, но это не значило, что крёстный намерен идти по намеченной тропе до конца. Он в любой момент мог свернуть с неё в любую сторону или вовсе сдать назад и начать игру с нуля, но уже используя другой алгоритм. А то и вовсе полагаясь лишь на интуицию и авось. Надо признать, интуицию Механик имел отменную, да только «авось» ему не подчинялся, у него имелось своё начальство.
В общем, кое-что прояснилось, но основная часть айсберга так и осталась под водой. И выводы Лера сумела сделать лишь общие. Она поняла, что сидеть в засаде
— Двое суток минимум? — Копейкин вздохнул. — Вот мы встряли. Где можно коврик расстелить? На саркофаге нельзя, как я понимаю, тогда на столе можно?
— Устраивайся, где нравится, — Лера снова уселась на раскладной стульчик. — Кто будет кофе?
— На ночь? — Иван помотал головой. — Да и нельзя, наверное, запах от него сильный, ещё учует кто-нибудь.
— А мы дыру заткнем, — взглядом указывая на пролом в потолке (фактически вход в бункер, два нормальных входа были засыпаны щебнем ещё во время Катастрофы), сказала Лера. — Сергей, ты будешь?
— Так точно, — Найдёнов кивнул. — Такая роскошь. Глупо упускать случай.
— Нужен огонь, — Лера сняла с пояса флягу. — Остальное есть.
— Я разведу, — Найдёнов подтянул к себе рюкзак и запустил в него руку, пытаясь найти упаковку таблеток сухого горючего.
— А чайник, чашки? — заинтересовался Копейкин.
— Ты же отказался.
— Да, но…
— Вот ты и поищи чайник и чашки, — Лера указала на груду хлама в кухонном углу. — Там должны быть.
— Ладно, — на удивление легко согласился Копейкин.
В отличие от Сергея Найдёнова, застрявшего в Зоне четыре года назад, Копейкин ещё помнил вкус кофе, за полгода его не забудешь, поэтому и не сообразил сразу, что шанс действительно выпал уникальный. Но теперь нужные контакты в голове замкнулись, и сталкер принялся с энтузиазмом разгребать завал из штукатурки, обломков мебели и черепков битой посуды.
Найдёнов тем временем развёл небольшой, практически бездымный костерок почти под проломом в потолке. Тёплый воздух потянулся к отверстию. Проследив за дымком, Лера прикрыла глаза, медленно подняла руку над головой и слегка помахала, будто бы разминая запястье. Жест у неё вышел изящный, а главное — продуктивный. Она не просто так помахала, разгоняя почти невидимый дым, а создала невидимую, но эффективную метаморфную завесу, которая, словно фильтр, улавливала дым, лишние запахи и остужала тёплый воздух до наружной температуры. При этом завеса не мешала притоку воздуха извне. Во всём этом убедился Копейкин, который зачем-то выбрался на минуту из бункера, а затем спрыгнул обратно.
— Нормально, — сообщил Иван. — Я пока на посту стоял, крысу приметил дохлую. Кто-то из сталкеров, наверное, из армгана её спалил, когда к тамбуру шёл. Я сюда поближе подтащил. Она гарью воняет. Даже если запах кофе выйдет наружу, гарь его перебьёт, никто ничего не учует.
— Соображаешь, — одобрил Найдёнов. — Чайник давай.
Иван наполнил найденный чайник водой и протянул Сергею. Тот водрузил посудину на импровизированную подставку из двух бетонных обломков, между которыми пылали таблетки сухого горючего.
Прошло ещё несколько минут, и Лера, на правах хозяйки, принялась разливать по чашкам кофе.
— Ты здорово метаморфный фильтр сваяла, — сказал Копейкин, с блаженным видом вдыхая кофейный аромат. — Давно так умеешь? Механик
— Сама научилась. Давно. Когда из Узла вернулась.
— О! — Иван удивлённо уставился на Леру. — Так ты жжёная?
— Наверное, да, — Лера пожала плечами.
— Получается, ты джинн-универсал? И лечить можешь, и метаморфную маскировку создавать, и как мнемотехник или энергик работать? А чего тогда сухое горючее тратим? Зажгла бы «файрбол».
— Шаровой молнией воду в чайнике не вскипятишь, — заметил Найдёнов. — Только вместе с чайником. Ты любишь кофе с расплавленным железом? Чего ты пристал?
— Да, я универсал, «джинн», — сказала Лера. — Но не очень хорошо всё освоила. Лечить могу разве что от головной боли или от упадка сил. Маскировку тоже на троечку создаю. Вот вроде этой отсечки-фильтра, на большее меня не хватает. А управлять скоргами или стабилизировать нанозаразу, как мнемотехники делают, вообще не умею.
— А «шаровухами» кидаться?
— У меня концентраторов нет. А без них только руки обжигать. Да и не люблю я огонь и всё, что на него похоже.
— Почему?
— Это… — Лера замялась. — Личное.
— Отстань, говорю тебе! — снова прикрикнул на Копейкина Сергей.
— Да ладно, пусть пристаёт, — Лера вздохнула. — Нам ещё долго здесь куковать, не в молчанку же играть.
— Долго это сколько? — спросил Иван. — Минимум ты озвучила, двое суток, а максимум?
— Максимум — дольше.
— Ладно, замяли тему, — Копейкин отхлебнул кофе и кивнул. — А я вот люблю что погорячее. Если уж кофе, то как сейчас, прямо с огня, если тачки, то старые, бензиновые, с настоящим выхлопом, а не водородно-гибридные, у которых вода из «глушителя» капает, а если драка, то чтоб со взрывами, с лазерами, плазмой или хотя бы с пороховой стрельбой. И огонь люблю. Особенно костёр. Я когда раньше о сталкерской жизни читал, первым делом себе костёр представлял, привал и разговоры. Романтика! Почти как сейчас.
— А оказалось, что эти костры в Зоне такая же редкость, как пенная ванна, — сказал Найдёнов. — И посиделки вокруг них — это русская рулетка. То ли бандюги на костерок заглянут и глотки всем романтикам перережут, то ли механическое зверьё ракету с тепловым наведением запустит для профилактики.
— Отсечка тепло не выпускает, — сказала Лера.
— Я не о данном конкретном случае, а о десятках других, — Найдёнов указал большим пальцем за спину. — Там, в чистом поле. Сколько недоделанных сталкеров, вроде нашего Вани, в первую же ходку у костерков своих навечно остались? Сотни, а то и тысячи. Это я вам как бывший чистильщик могу подтвердить. Идёшь, бывало, на рассвете в патруль или посты менять, а эти юные романтики лежат вокруг кострищ погасших. И у всех лица такие удивлённые… мол, как же так, мы ведь за романтикой сюда припёрлись, а нас убили, какая-то фигня получается!
— Может, и эту тему замнём? — Копейкин невольно поёжился.
— Вспомнил, как сам в первый раз сюда попал? — Найдёнов усмехнулся. — Тоже, поди, едва копыта не откинул?
— Мы вдвоём попали, с Васей Кошкиным, оператором, только не сюда, а в Сосновый Бор. Хотели репортаж из самой ж… из самого центра Питерской локации передать. А там как раз подготовка к летней морской кампании шла… ну, к тому восстанию гидромехов в Крыму и в Финском заливе, помните? Чугунки нас «шаровухами» обстреляли. Васю убили. А меня Леший подобрал, вытащил оттуда, а я… потом. А-а, не хочу вспоминать!