Грубая обработка
Шрифт:
Патель не был полностью уверен, как ему нужно будет поступить, если они оба выйдут одновременно, да и в том случае, если они выйдут поодиночке. Если у них будут сумки, чемоданы и станет ясно, что они покидают помещение совсем, то, сказал Резник, он должен вызвать подкрепление и не упускать их из виду. Во всех других случаях… «действуйте по обстановке, проявляйте инициативу».
Было бы легче, если бы было более надежное естественное укрытие. Когда Патель не ходил вдоль дороги, он скрывался за рядом высоких зеленых бачков с мусором, стоявших около стены, которая отделяла блок современных
«Много здесь бегает людей», – подумал Патель, когда еще один спортсмен-любитель трусил мимо него, тяжело дыша. Мокрые от пота трусы провисли сзади, очки удерживались на месте широкой белой эластичной повязкой, как у игроков в теннис или сквош. Дивайн как-то видел Пателя с ракеткой и, будучи сам неплохим игроком в сквош, предложил сыграть с ним. Тот согласился. После двадцати минут, в течение которых Дивайн проиграл со счетом 9–0, 9–2, 9–1, он изобразил, что получил травму, растянув мышцу на ноге, и прохромал в раздевалку. «Чего вы ожидали? – услышал Патель рассуждения Дивайна в комнате угрозыска на следующее утро. – Это игра для пижонов!»
«Вот оно! Пузырек духов скрылся на мгновение под слишком длинным рукавом ее пальто и затем исчез в громадном кармане. Не показывайся, держись позади. Правильно, прояви интерес к карандашам для бровей. Пятнадцать оттенков пурпурного цвета. Теперь двигайся, пошла!»
Девушка продвинулась до конца прилавка, и вначале Линн не думала, что она взяла что-нибудь. Но когда она взглянула снова, то была готова поспорить с кем угодно, что до этого на прилавке было больше шелковых шарфов, чем сейчас.
Куда теперь? Если она выйдет из магазина, то, по всей вероятности, сумеет скрыться и Линн потеряет ее до следующего раза. И когда еще снова удастся ее увидеть. Но, если подозрения в отношении этой девушки справедливы, та вряд ли удовлетворится такой маленькой поживой. Линн удвоила свои усилия, проявила неожиданно интерес к берету красно-вишневого цвета. Если надеть его на голову и выйти в таком виде на улицу, люди подумают, что это свекольный суп на ногах.
Девушка, не раздумывая, поднялась по невысоким ступенькам и вернулась в центр магазина, только на этот раз Линн держалась уже около нее.
– Миссис Рой?
– Что на этот раз?
– Я только что разговаривал с вашим мужем…
– Поздравляю вас.
– Может быть, вы знаете, на вашего мужа была подана жалоба…
– За то, что он дал по морде Маккензи. Надо было это сделать раньше. Я не знаю, что на него нашло, но это самое лучшее, что он сделал за многие годы.
– Однако я хотел бы поговорить с вами о другом.
– У меня назначена встреча. Я должна к ней подготовиться.
– Вы не думаете, что я мог бы войти в дом?
– Нет.
– Так было бы удобнее.
– Я сказала вам, что у меня дела.
– Соседи…
– Вы думаете, что меня интересуют соседи? Дивайн так вовсе не думал. Он пытался представить себе, на что это похоже – быть женатым на женщине с избыточным весом, с голосом, напоминающим звуки, издаваемые ручной пилой, и соответствующим характером.
Мария Рой взглянула на распахнувшийся халат, но не стала его поправлять.
– Ну, –
Дивайн был готов услышать такие слова от девок, которые бегают, хихикая, из бара в бар по вечерам каждую пятницу, но сейчас, когда они исходили от пожилой женщины, годящейся ему в матери, он не знал, как следует ему поступить.
– Ну? – повторила Мария, демонстрируя готовность захлопнуть дверь перед лицом детектива.
– Это заявление, которое вы сделали об ограблении, произнес Дивайн. – У нас есть основания считать, что вы неверно описали грабителей.
Иногда, когда ему было скучно, Патель начинал перечислять в уме все графства Англии, их крупные города, американские штаты, столицы стран Восточного блока, победителей мирового чемпионата по сквошу, начиная с 1965 года, года его рождения. В других случаях он старался очистить свой мозг от лишних фантов и цифр, освободить срою голову от всего ненужного, не слышать ничего, кроме собственного дыхания и уличного шума. Удивительно, что здесь, в центре города, можно было порой различить голоса природы – пение птиц, например.
– Молодой человек!
Невольно Патель подскочил. Повернувшись, он оказался лицом к лицу со сморщенной женщиной с мелко завитыми седыми волосами. Она была одета в теплое пальто, которое когда-то было ей впору, но теперь выглядело на несколько размеров шире, чем было нужно. Оно было из толстой коричневой шерстяной материи с каракулевым воротником. Обута она была в тусклые светлые спортивные ботинки.
– Вы из полиции?
Она говорила, как учительница давних лет. Патель читал о них в книжках, где писалось, что от них пахнет камфарой, а их дыхание отдает запахом гнилых груш, что, когда они призывали к соблюдению тишины, можно было услышать, как падает на пол булавка. Большинство учителей у них в Бредфорде носили джинсы и нескладные свитера, на которые были приколоты бляхи с надписями: «Против апартеида», «Запретим атомную бомбу» и тому подобное.
– Значит, вы или из полиции или из департамента здравоохранения. Вы пришли не в связи с той крысой, о которой я сообщала?
Патель улыбнулся и покачал головой, затем показал ей свое служебное удостоверение.
– Хорошо, – сказала она с оживлением, – тогда вы пришли по поводу этого ужасного человека.
– Кого-кого?
– Того человека. Того, который живет вон там. – Она смотрела через голову Пателя на дом, за которым ему было поручено вести наблюдение. – Тот извращенец. Ужасный, подглядывающий в щелки тип!
– Извините меня, – проговорила Линн, дотронувшись пальцами до рукава девушки. – У меня есть основания полагать…
Девушка быстро повернулась и нанесла каблуком сильный удар по голени Линн, затем ударила коленной в пах. Она замахала руками и завопила прямо в лицо пораженной Линн:
– Свинья! Свинья! Свинья!
Линн вцепилась в воровку, а ногти девушки впились в ее лицо.
– Ты посмотри только, – заявила проходившая мимо покупательница своей спутнице. У обеих в руках были коробки с кремовым тортом от Бирда, аккуратно завязанные лентой и с бантом наверху.