Шрифт:
Глава 1
Глеб
– Блин, кондей у тебя есть? – изучает приборку моего “форда” Саня. – Или ты принципиально страдаешь?
– Я похож на страдальца? – завожу мотор, чувствуя, как плавится задница.
Термометр показывает плюс двадцать восемь за бортом, но солнце уже катится в закат, так что осталось часа три этой невменяемой жары. Для середины августа погода ни хрена нетипичная, но я потерплю, немаленький. Кондея в моем пятнадцатилетнем “форде” нет. В этой недобитой комплектации не хватает много чего, но машину я не для комфорта покупал, а по необходимости. Главное ее достоинство – она на
– На выезде налево, – разваливается в пассажирском кресле мой зять. – Может, на моей поедем?
– У меня дежурство утром, – отъезжаю от ворот его частного дома, двигаясь между двухметровыми заборами.
Отмечаю ровность дорожного полотна и ландшафтный дизайн в виде высаженных вдоль дороги кустарников. Район что называется приличный. Зная Романова, думаю, что выбрал он его для ПМЖ не случайно. Соседей здесь “простых” нет, все как один непростые.
– А ты хорошо подумал? – слышу закономерный вопрос.
Четыре года опером в убойном отделе любого сделают легким на подъем, другое дело, что в охранке я никогда не работал, и его предложение трудоустроиться в охрану к городскому мэру действительно обдумал. Я, конечно, не Платон по части размышлений, но в моей жизни практически нет сдерживающих факторов. Был один – сестра, но Романов снял с меня часть ответственности. Блять. Вообще-то, он отсек мое участие на девяносто пять процентов, и это не может не бесить. Я не вякаю по одной простой причине – у них теперь семья, но это не значит, что я отдам свое право на пять процентов совать нос в их дела.
Смотрю на своего зятя, заверяя:
– Капитально.
Он предложил встретиться с будущим нанимателем лично, ибо не факт, что мы сработаемся. Обычно такое понятно по первому личному контакту. Перед тем повесить в шкаф капитанские погоны, стоит подумать дважды.
– Прямо до круглосуточного, потом опять направо, – кивает, надевая солнечные очки.
Достаю из кармана рубашки свои и надеваю по дороге.
Через пять минут торможу перед воротами трехэтажного особняка, присвистывая и потирая подбородок. За последние сутки зарос, как лесник, но времени даже пожрать не было, не то что побриться. В тридцать лет всю ночь бесполезно проторчать в засаде немного не то что в двадцать семь, но привычка, она такая сука. Год, второй, а потом она уже образ жизни. Конечно, не на свиданку приехал, но побриться стоило. Судя по всему, мероприятие здесь уровнем повыше, чем шашлыки на даче моего майора.
Пфффф…
На обочине припаркован белый “лексус” седан. Судя по парковке, водитель – женщина, потому что, если ты мужик, такой цвет для машины не выберешь и не запаркуешь ее так, будто вместо парктроников у тебя отбитые, блять, зеркала. Протянув вниз по улице, паркую “форд” в кривом кармане между “лексусом” и “порше”, после чего поднимаю стекла.
– Таня, открой дверь, – просит в трубку Романов, выходя из машины.
Выхожу следом, с хрустом разминая плечи.
На кованой калитке щелкает электронный замок. Проходим во двор, потом в дом, поднявшись по ступенькам на крыльцо.
– Скромно, – замечаю, вскользь осматривая дом, пока проходим его насквозь, двигаясь к выходу во двор.
Квадратов пятьсот, не меньше. И это только первый этаж. Романов умеет заводить знакомства.
– Не
– А, – тяну сухо. – Честный бизнесмен?
– А у тебя профдеформация? – отвечает также сухо.
У меня на “честных” бизнесменов целый архив, но отвечаю следующее:
– Твой друг – мой друг.
Романов тихо смеется, а я щурюсь от солнца, осматривая закатанный в газон двор со стационарным пятнадцати метровым бассейном. Человек пятнадцать народу, в том числе дети. У казана седоватый мужик в гавайской рубашке и брюнет с бутылкой пива рядом с ним. Брюнета узнаю сразу. Руслан Чернышов. Мэр.
– Саня, – седой обтирает о шорты руку и протягивает Романову, глядя на меня с вежливостью честного бизнесмена.
– Глеб. Стрельцов, – представляюсь, протягивая ему свою.
– Влад Калинкин, – принимает рукопожатие.
Киваю и протягиваю руку Чернышеву:
– Приветствую.
– Можно просто Руслан.
Рука у него крепкая. Яйца, должно быть, тоже, иначе не вскарабкался бы так высоко.
Боковым зрением замечаю движение справа, и через секунду врезаюсь глазами в высокую брюнетку, шагающую по газону к шезлонгам. Лица не вижу. Только затылок. Желтое платье на бретельках еле прикрывает роскошную задницу. Для такой жары самое-то, но на ней смотрится неприемлемо сексуально. Не худая, а с формами. Длинные крепкие ноги покрыты ровным загаром. Волосы чуть ниже лопаток. Черные, пышные и блестящие. Двигается чуть лениво, но отработано–плавно.
На теле мгновенно проступает пот и пах тяжелеет.
Блять.
Душу желание схватиться за ширинку.
Что за королева красоты, твою мать?
Чья-то жена?
Охеренно, Стрельцов.
– Пиво? – вырывает из несознанки голос Чернышова.
– За рулем, – перевожу на него глаза, радуясь тому, что надел очки.
Глава 2
Глеб
Пока Романов дает нам пространство, переключая на себя внимание хозяина дома, Чернышов делает глоток из бутылки и интересуется:
– Так сколько у вас людей?
От жары рубашка липнет к телу. Тру затылок, игнорируя мелькания желтого платья где-то на периферии зрения.
Пиздец. У меня почти стоит, и тупее ситуации в жизни не припомню. С учетом того, что я трахался на прошлой неделе, и Ренате пришлось мне основательно отсосать, потому что после дежурства у меня не самый бодрый стояк в городе, но прямо сейчас мне это не мешает.
Складываю на груди руки и сжимаю кулаки.
– Сейчас двадцать, – пытаюсь прочистить мозги. – Планируем расширяться. Нужны новые клиенты.
Описывать всю убогость положения я не стал даже своему зятю. Судя по тому, что я увидел, пообщавшись с парнями из ЧОПа, они доедают последний хрен без масла. Не могу жаловаться, во что-то более успешное меня бы с моими стартовыми вложениями не впустили. Если прогорю, родной убойный отдел примет назад с распростертыми объятиями. За четыре года в отделе я научился спать по ночам при любом раскладе, но то количество дерьма, с которым имел дело, точит на хрен мою веру в человечность. Возвращаться в эту говеную карусель нет желания, осталась только тоска по работе на износ в компании таких же фанатиков, как я.