Группа первая, (rh +). Стабильное неравновесие (сборник)
Шрифт:
– Кофе, командир!.. – пояснил Алан.
– Кофе? – переспросил тот. – Какой кофе?..
– Растворимый… С сахаром… – растерянно посмотрел на командира Алан.
– Пошел ты! – вдруг закричал Сарматов и бросился к краю пропасти. Рвотные судороги сотрясли его тело.
Когда приступ прошел, он вернулся и положил руку на плечо Алана:
– Извини, брат… Душа с привязи сорвалась…
– Понимаю, Сармат! С кем не бывает! – улыбнулся тот.
– Ничего ты не понимаешь!.. Я ему пулю тащу, а сам еле себя сдерживаю… Ткнуть бы, думаю, тебя этим ножом под ребро… За всех наших ребят, тобой угробленных…
– О чем это ты?..
– Никарагуа… Кофейные плантации помнишь?
– Ну-у!.. – Алан по-прежнему ничего не понимал.
– Помнишь, мы все не могли понять, кто нас просвечивает…
– Ну-у?.. Помню…
– Так вот, очухается наш бравый полковник, ты у него спроси!.. Думаю, он много интересного тебе поведать может! Только тихонько спрашивай, чтоб мужики ненароком не услыхали, а то они его на мелкие кусочки разорвут!..
Владивосток
12 июня 1985 года
Самолет «Ту-154» с закрытыми иллюминаторами сделал круг над бухтой и пошел на посадку. Когда он замер на бетонке, в салон, заполненный бойцами Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения, вошел высокий костистый генерал-майор в сопровождении свиты. Он еще с трапа рявкнул во все горло:
– Всем оставаться на местах! Переодеться в гражданское, получить оружие!
– Первый раз командира в гражданском вижу! – наклоняясь к Алану, шепотом сказал Бурлак.
Быстро переодевшись в гражданские костюмы и получив новенькие, в заводской смазке, «АК-74», бойцы заняли места в креслах.
– Слушай, вах!.. Почему мы его не женим? – воскликнул Алан, окидывая Сарматова оценивающим взглядом.
– Я ему предлагал, – сказал Силин. – А он – ткачиху не хочу. Казачку, сказал, подавай, чтобы, мол, ихнему роду не было переводу.
– А осетинка ему не подойдет, а? – спросил Алан.
– Чтобы по твоему Дигори сироты бегали? – вопросом на вопрос ответил Сарматов.
Двигатели самолета заревели, набирая обороты. Этот рев заглушил слова Сарматова. Самолет оторвался от бетонки и ушел в сторону ночного океана.
Никарагуа. Матагальпа
20 июня 1985 года
Дюжие парни держат строй перед сверкающими на солнце оцинкованными ангарами. Среди них нет ни одного, кого бы можно было принять за местного жителя. Сразу видно, что это чужеземцы, которых занесло сюда не случайно. Вдоль строя расхаживает костистый генерал, цепкими глазами впиваясь в лица бойцов.
– Слушать сюда! – зычно кричит он. – Кофе для местных – все равно что картошка для Рязани. Для интернациональной помощи в его уборке сюда прислали студентов из Польши, Болгарии, Румынии и других соцстран. Есть здесь и наши студенты… и студентки. Я не знаю, чем думали там – в Москве, когда их сюда посылали. Но это не наше дело. Наше дело: как зеницу ока охранять их. Смекаете, о чем я?..
– Так точно! – в шестьсот луженых глоток выдыхает строй.
– На вверенных вам объектах на любой шорох в кустах, на любое движение открывать огонь на поражение без предупреждения. Всех посторонних лиц, появляющихся на вверенных вам объектах, немедленно задерживать для опознания. Смекаете, о чем я, архаровцы?..
– Так точно! – опять выдыхает строй.
– Слушать сюда! – рявкает генерал. – Любые контакты со студентами категорически запрещены! Упаси вас господи клинья к студенткам подбивать!.. За это – в Союз, под трибунал! Смекаете, о чем я?..
– Так точно! – уже без прежнего энтузиазма отвечают бойцы.
– Я вам покажу – «так точно», жеребцы стоялые! – машет костистым кулачищем генерал. – Разойдись!.. Капитан Сарматов, для беседы!..
– Капитан Сарматов, для беседы… – рапортует подбежавший Сарматов.
– Не ори, Сармат! – морщится генерал, хватая его под локоть. – Ребятам-демократам районы уборки определили подальше от зон боевых действий, зато нашим – вдоль границы с… с соседним государством. А самый хреновый участок – у тебя.
– Поясните, товарищ генерал.
– Вокруг твоего участка в болотах – индейские поселки. Индейцы формально нейтралитет держат, поэтому сандинисты стараются на яйца им не наступать. Нейтралитет еще тот, но приказано этот фактор учитывать. Смекаешь, о чем я?..
– Так точно!
– Вот-вот!.. Еще супротив твоего участка в соседнем государстве у гусанос – оборудованные базы и лагеря. В их отрядах полно штатников… Цэрэушники, наемники, инструктора, в общем, всякой твари… и не по одной паре!.. Разведка докладывает, что в связи с нашим прибытием у них даже какой-то Джеймс Бонд объявился. Зашифрованный… Стало быть, жизнь у тебя там медом не будет, Сармат! Действовать придется почти автономно. Транспорт – раз в неделю. Туда – харч и боеприпасы, оттуда – мешки с кофе…
– Ясно, товарищ генерал! – отрапортовал Сарматов.
Неистово палит солнце над красным плоскогорьем, покрытым темнолистыми кофейными деревьями. За плоскогорьем со всех сторон сельва. На севере – широкая река отделяет плоскогорье от соседнего государства.
Студенты и студентки работают вяло. Собранные зерна кофе сушатся на широких брезентовых полотнищах. Под навесом грудятся черные пластиковые мешки с готовым к отправке кофе.
– Девчонки, Скиф нарисовался! – завидев Сарматова, сообщила подругам студентка с копной рыжих волос на голове.
– Не Скиф, а Сармат! – поправила ее другая.
– Прямо Рембо! Класс! – воскликнула рыжая. – От него мужиком пахнет!
– Тащусь! – растянула в гримасе полные губы белокурая студентка. – Рембо по-вологодски!.. От него казармой и тушенкой за километр несет.
Вдруг совсем близко, разрывая тишину, раздается автоматная очередь.
– Все в укрытие! – Сарматов показал студентам на щель у навеса, а сам бросился в ту сторону, откуда только что прогремела очередь.
Навстречу ему из кустов вышел смущенный боец, держа в руках пеструю окровавленную птицу.