Группа жертв
Шрифт:
– Я отойду на минутку, – шепнул следователю секретарь и исчез.
Райенвальд бесшумно присоединился к съемочной группе и стал наблюдать.
– …И присоединиться к экологической риторике даже не для блага нынешнего поколения, а для выживания на планете и будущего всего человечества, – услышал следователь конец фразы.
Отвечая на вопрос журналиста, Сомов поднял указательный палец вверх, подчеркивая важность сказанного. Его собеседник затряс головой, активно соглашаясь с бизнесменом. Казалось, приятный баритон Сомова заворожил интервьюера, вёрткого мужчину с искусственным
– Такая благородная миссия безусловно требует самоотречения! – захлебнулся от восторга журналист. – А что отвлекает вас от рабочих забот, есть ли что-то, что приносит вам радость на уровне души?
– Благотворительность! – послышалось из-за спины Райенвальда.
В оранжерею вошла женщина с лейкой и, ловко пробираясь сквозь толпу персонала, вплыла в кадр. Одетая в светлые джинсы и легкую тунику, с волосами, отброшенными за спину, она словно внесла в помещение летнее солнце. Мягкие кудри золотом засветились в лучах прожекторов. Оператор нервно обернулся на режиссера, но продолжал снимать. Интервьюер застыл с глупой улыбкой на лице. Что-то явно шло не по сценарию, понял Райенвальд.
– Прошу прощения, но апельсиновое дерево требует полива по расписанию, – проворковала женщина. Голос ее журчал как горный ручей. Она зашла за спину Сомова и, ничуть не смущаясь, опустошила лейку в стоящую там кадку с растением. Затем присела на колено к бизнесмену и приобняла его за шею.
– Жена, – разведя руками, объяснил Сомов зависшему журналисту.
В тоне бизнесмена следователь уловил тщательно скрываемую гордость. Интервьюер, наконец, совладал с лицом и приготовился произнести свою реплику, но женщина опередила его.
– Вы спросили, что приносит нам душевное удовлетворение. Благотворительность. Возможность помочь нуждающимся. – Когда она начинала говорить, в воздухе словно звенели хрустальные колокольчики.
Райенвальд неотрывно смотрел на лицо женщины, перетянувшей на себя всеобщее внимание. Идеальная кожа, благородные черты, тонкие ноздри, большие глаза, пушистые ресницы. Да, это стоило признать, Светлана Сомова была очень, очень красивой.
– Светлана возглавляет благотворительный фонд, – улыбнулся Сомов. – Когда все началось, это было на уровне, не скажу, что хобби, но довольно любительском. Теперь это стало полноценной работой. Которая делает людей, оказавшихся в трудной ситуации, – и нас – чуточку счастливей.
Бизнесмен кинул на жену любовный взгляд. Она ответила ему таким же. Следователь, привыкший профессионально считывать чужие жесты и эмоции, не усмотрел в этой демонстрации чувств фальши. И сам этому удивился. Разница в возрасте у четы Сомовых, несмотря на моложавость бизнесмена, была довольно ощутимой. Но никаких признаков «трофейной» жены, Райенвальд, как ни силился,
Журналист, окончательно пришедший в себя, выбрался из-под пресса обаяния Светланы Сомовой и вернулся к заготовленным вопросам.
– Сохраняя планету для будущих поколений, вы не можете не думать и о судьбе собственных детей. Как они? Где учатся? – перешел интервьюер к блоку «О личном».
– Наши дети учатся в Лондоне.
– Почему не на родине, не в России? – вздернул брови журналист.
– Мы не хотели, чтобы к ним было какое-то особое раболепное отношение из-за доходов их родителей, неизбежное в местных школах, поэтому отдали сыновей в закрытую частную английскую гимназию. Там довольно спартанская обстановка и суровый режим. Полагаем, эта муштра поможет детям выковать характер, дать навыки выживания, необходимые для дальнейшего обучения в университете и в жизни. Вложение в хорошее образование – единственное, что на данный момент мы может дать наследникам.
– Помимо наследства, – хихикнул журналист.
– Нет, – бизнесмен с женой переглянулись и он продолжил: – мы решили, что не будем завещать наследство детям. Это развращает. Они всего должны добиться сами. Кроме того большие деньги налагают большую ответственность перед миром. Капитал не должен свалиться внезапно на людей, которые не готовы эту ответственность понести.
– Что даже жильем не обеспечите?! – сбился интервьюер. – Даже трастовый фонд не оставите, чтобы они сами купили?
– Стоп! Стоп!
В кадр ворвалась женщина с планшетом и замахала руками, дав отмашку оператору прервать съемку.
– Саш, что ты такое спрашиваешь? – зашипела она на журналиста, нервно теребящего галстук.
– Вырвалось случайно, – начал оправдываться тот.
– Случайно! – дама с планшетом повернулась к публике за кадром. – Куда режиссер смотрит?!
– Работа режиссера следить за ходом съемки, – пробурчал мужчина из первого ряда. – Тема и суть вопросов – это зона ответственности сценаристов и продюсера.
– Вот я как продюсер и объявляю перерыв, – взъярилась женщина. – Поправьте участникам грим и дальше чтобы без амикошонства!
– Ничего страшного, я не обиделся, – сообщил Сомов, поднимаясь и потягиваясь. – Давайте сделаем небольшой перерыв и закончим уже.
Райенвальд почувствовал в кармане вибрацию – беззвучно звонил смартфон. Следователь достал его, посмотрел на экран и, решив, что ближайшие минуты не принесут ничего интересного, выбрался из людской гущи, вышел из оранжереи и ответил на звонок.
– А вы понравились нашему котику, – заметила Светлана Сомова, обращаясь к Райенвальду. – Родиончику мало кто нравится.
Она сняла с запястья пружинистую резинку, собрала с ее помощью волосы в хвост и эта новая прическа открыла следователю вид на изящную женскую шею, на которую он не мог не засмотреться.
Длинноногий пятнистый кот размером с рысь терся о штанину следователя и громко урчал. Райенвальд нагнулся и почесал сервала за ухом. Кот благодарно ткнулся головой в ладонь следователя, распушил усы и чихнул.