Грузия. Закавказский тупик?
Шрифт:
Русские солдаты не знали, за что они воюют. Басни про обиженных австрияками сербов годились лишь для первых недель войны. Включение в состав России германских территорий могло только принести вред России, Что же касается Проливов, то, с одной стороны, русская официальная пропаганда не рисковала объявить их целью войны, а с другой стороны, западные союзники неоднократно обещали России Проливы, но ни под каким видом не собирались отдавать их. У союзников имелись совсем другие планы послевоенного устройства мира. Англия и Франция договорились установить линию раздела сфер влияния по Проливам.
Европейские берега Проливов
В 1916 г. почти одновременно в Петрограде и Берлине рассматривался вопрос о заключении сепаратного мира. Причем, естественно, одной из важнейших проблем был вопрос о Проливах.
В мае — начале июня 1916 г. в окружении российского премьера Б.В. Штюрмера обсуждался вариант сепаратного мира с Германией. В обмен на Привислинский край и Курляндию Россия должна была получить часть Восточной Галиции и «весомую часть» Турции.
В Берлине же был составлен проект мира, согласно которому Россия получала право на свободный проход военных кораблей через Проливы. У входа в Дарданеллы Россия должна была получить острой в Эгейском море для строительства военно-морской базы. России предоставлялась доля прибыли от эксплуатации Багдадской железной дороги и т. д.
Как видим, Россия в 1916 г. имела реальную возможность заключить почетный мир с Германией. При этом решалась или почти решалась вековая цель России — обеспечение безопасности ее южных рубежей. Однако Николай II не рискнул пойти на сепаратный мир. В течение всего своего 23-летнего царствования он постоянно выбирал наиболее проигрышные варианты.
С осени 1916 г. командующего Кавказской армией великого князя Николая Николаевича заботили не столько военные дела, сколько разговоры о возможном дворцовом перевороте в России. К нему зачастили руководители масонов из Петрограда и Москвы, которые делали великому князю весьма лестные предложения: в минимальном варианте он вновь становился Верховным главнокомандующим русской армией и флотом, а в максимальном — Николаем III. В ходе «генеральского плебисцита», организованного 2 марта 1917 г. генералом Алексеевым, Николай Николаевич высказался за отречение царя и сразу же выехал в Ставку, бросив Кавказскую армию. Николай Николаевич ехал принимать командование, но масоны его обманули, и в пути он получил приказ Временного правительства, которым он вообще лишался всех должностей в русской армии.
В марте 1917 г. Временное правительство утверждает командующим Кавказской армией Н.Н. Юденича, который и до этого фактически исполнял эту обязанность. Однако в апреле Юденич был отозван в Петроград, а на его место назначен командир II Туркестанского корпуса генерал Пржевальский.
Зимой и весной 1917 г. на Кавказском фронте было затишье. Небывало снежная и суровая зима сильно затрудняла боевые действия. Лишь с назначением Пржевальского началась подготовка к наступлениям русских войск. Еще зимой с англичанами было заключено соглашение о совместных действиях, по которому Кавказская армия должна была, «как только растает снег на горах Курдистана», начать наступление на Моссул.
Во исполнение
4 апреля конный корпус генерала Баратова занял Ханекин. В направлении Кызыл-Рабат была выслана казачья сотня, соединившаяся там с английскими войсками. Помимо этого связь со штабом английского командующего в Месопотамии Моода была установлена по радио. Периодически туда направлялись штабные офицеры.
Баратов счел целесообразным приостановить продвижение своих частей в Месопотамии. Нездоровый тропический климат Месопотамии, когда заболеваемость малярией в некоторых частях достигала 80 % личного состава, вынудила отвести в мае части корпуса в более благоприятные по климатическим условиям горные районы Персии. Для наблюдения за турками и для связи с англичанами были оставлены только две сотни.
С лета 1917 г. начался развал Кавказской армии. Части самовольно покидали позиции и отправлялись в тыл. Казачьи части организованно уходили на Кубань и Терек.
Последующие события нельзя понять без хотя бы короткого рассказа о позиции грузинских «национал-социалистов». С 1914 г. по март 1917 г. они разделились на две группы, придерживающиеся диаметрально противоположных взглядов. Причем деление произошло по «географическому принципу». Национал-социалисты в Петрограде и Тифлисе мгновенно стали оборонцами и ультрапатриотами. Они обличали «пораженцев»-большевиков и требовали вести «войну до последнего конца».
Соответственно, грузинские национал-социалисты, оказавшиеся «за бугром», повсеместно обличали русских колонизаторов и требовали расчленения Российской империи.
Еще в 1913 г. Петре Сургуладзе, Лео и Георгий Кереселидзе, Нестор Магалашвили и другие деятели в Женеве основали группу «Свободная Грузия» и издавали журнал с тем же названием. Активными членами этой же группы были Георгий Мачабели и Михаил (Микахо) Церетели.
В Женеве был также создан «Комитет независимости Грузии». После начала Первой мировой войны, в 1914 г. Комитет продолжил свою деятельность в Берлине.
«Комитет независимости Грузии» ставил следующие задачи: 1) установление связи с Грузией и ознакомление с планами грузинских политических сил; 2) пропаганда идеи независимости на родине; 3) внесение оружия в Грузию; 4) продолжение ориентированной на Германию политической деятельности в Европе; 5) формирование грузинского легиона в Турции, с тем чтобы в дальнейшем использовать его для борьбы за независимость Грузии.
В 1915 г. представитель «Комитета независимости Грузии» Георгий Мачабели прибыл в Грузию с предложением при поддержке Германии организовать восстание против России.
В 1916 г. на III конгрессе Наций, состоявшемся в Лозанне (Швейцария), с докладом «Права грузинского народа» выступил Михаил Церетели. Он обратился «ко всему прогрессивному человечеству» (подразумевая под таковым, прежде всего, противников Антанты) с просьбой о содействии Грузии в восстановлении нарушенных Россией условий Георгиевского трактата 1783 г.