Грядущая буря
Шрифт:
«Черт, если бы они были в такой момент спокойны, то я счёл бы их сверхлюдьми!» — с холодной решимостью подумал он. — «Но что бы ни случилось — Танго-Два обречено. Нет ничего в этой Вселенной, что сорок супердредноутов могут противопоставить защитной и наступательной мощи четырехсот тридцати!»
Прошла минута. Две минуты. Три.
Скорость Одиннадцатого Флота увеличилась до 5 647 км в сек. Гиперграница осталась в 963 тысячах километров позади «Опенгеймера», а дистанция до Танго-Два упала до 12,3 миллионов километров. Манти уже находились в 3,2 миллионах километрах внутри паспортного эффективного радиуса действия «Кольчуги», даже без введения баллистической
Конечно, проведённые ими симуляции продемонстрировали, что они не могут надеяться эффективно управлять больше чем семнадцатью тысячами за раз. Но если в дополнении к каждому бортовому залпу использовать только 4 тысячи 200 начинённых ракетами подвесок, то он получал возможность сделать двенадцать залпов данной мощности прежде, чем исчерпать запас подвесок. Это составляло более чем четыреста ракет на каждый из кораблей стены в группе Танго-Два в каждом залпе, а его план огня предусматривал концентрацию первого залпа всего на половине потенциальных целей. Ни один когда-либо построенный супердредноут не мог парировать восемьсот пятьдесят тяжёлых ракет, собранных в едином, всё сметающем залпе! Таким образом, оставался только вопрос…
— Изменение статуса! — внезапно воскликнул Уильям Дэниэлс. — Новые сигнатуры импеллеров. Многочисленные новые сигнатуры!
Расширившимися глаза Массимо Филарета уставился на резко изменившуюся ситуацию на тактической схеме.
Танго-Два внезапно обросло дополнительными сигнатурами импеллеров — сотнями сигнатур! Ни одна из них не была достаточно мощной, чтобы быть межзвёздным кораблём. Они должны были быть просто большим количеством ЛАКов, но их было невероятно много! Словно сплошной сферический щит ярко светился между супердредноутами Одиннадцатого Флота и Танго-Два, и всё новые и новые отметки продолжали появляться прямо у него на глазах.
Они стали бы неожиданностью даже сами по себе, но это было ещё не всё. Совершенно новая группа сигнатур — сигнатур столь ярких, что не могли быть ничем иным кроме как кораблями стены — внезапно зажглась в полутора миллионах километрах за Танго-Два.
«Именно поэтому они уничтожили мои разведплатформы», — нелепо спокойная мысль возникла в уголке разума Филарета. — «Они уничтожили их прежде, чем те смогли достичь Танго-Два и получить возможность обнаружить тех, кто скрывался в засаде позади них. И что я сделал? Я позволил Харрингтон, словно чёртовой балаганной фокуснице, обмануть себя — вот что я сделал. Я направил все свои оставшиеся платформы к Танго-Два вместо того, чтобы осмотреть окружающее пространство и попытаться выяснить, что же именно они пытаются скрыть от меня!»
— Новая группа целей обозначена как Танго-Три. — прерывающийся хриплый голос Дэниэлса резко сменился профессиональным тоном и всё же Филарета услышал эхо собственного шока в голосе своего тактика, понимание того, как жестоко они были обмануты, отзывалось эхом в его глубинах. — Оценочная численность Танго-Три составляет сто пятьдесят, повторяю — один-пять-ноль, супердредноутов и минимум восемьсот ЛАКов дополнительно.
Челюсти Филарета сжались, когда он внезапно обнаружил, что численность кораблей стены, с которыми он готовился сойтись в бою, пятикратно увеличилась.
«Но мы всё ещё превосходим их более чем два к одному, и Танго-Два всё ещё более чем на миллион километров ближе Танго-Три», — сказал он себе. — «Это несколько ограничивает возможности Танго-Три по поддержке противоракетной обороны Танго-Два. У меня всё ещё есть возможность уничтожить большую часть ближайших противников, а затем…»
— Изменение статуса! — вновь выкрикнул Дэниэлс, и Филарета буквально почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, когда ещё одна огромная группа импеллерных сигнатур появилась на схеме. На сей раз не впереди него — сзади, в десяти миллионах километрах за гиперграницей, возник самый большой, самый мощный, из всех виденных им, след гиперперехода.
— Новый противник определён как Танго-Четыре, — голос Дэниэлса теперь был безжизненным, как у человека сломленного профессиональной неудачей и держащегося только за счёт отчаянно упорной концентрации на своих обязанностях. — Оценка Танго-Четыре — минимум двести пятьдесят супердредноутов. Минимальный эскорт, но…
Тактик запнулся, затем прочистил горло.
— Сэр, мы получаем дополнительные сигнатуры ЛАКов с Танго-Четыре. Они только появляются на схеме. Манти должно быть использовали авианосцы — некоторые супердредноуты, возможно, ими и являются — чтобы транспортировать ЛАКи через гипербарьер.
Тишина на флагманском мостике «Оппенгеймера» была абсолютной.
Они заманили меня в ловушку словно мышь. Филарета даже через овладевший им шок чувствовал что-то вроде восхищения. Они спрогнозировали мой вектор подхода. Они использовали Танго-Два, чтобы обмануть мои разведплатформы и заманить меня внутрь гиперграницы, а уже потом подняли клинья Танго — Три. И ещё у них было Танго-Четыре, все это время прячущиеся в гипере. Они, должно быть, послали курьера через альфа-стену, чтобы дать сигнал готовности своим основным силам… и при этом они рассчитали свой гиперпереход таким образом, чтобы поймать меня по эту сторону гиперграницы.
Это всё было просчитано — понял он. Каждая шаг был ответом на его собственные маневры. Он задался вопросом, вышло бы вообще когда-нибудь Танго-Четыре из гипера, если он не пересек бы гиперграницу?
Наверное, решил он. В любом случае, это ничего не решало бы, так как единственный вариант, при котором я имел бы возможность избежать с ними встречи — это не пересекать гиперграницу, а уйти обратно за альфа-барьер. Правда, тогда все мои сенсоры оказались бы с другой стороны стены и я не смог бы получить с них информацию. И догадался ли я в подобной ситуации оставить в системе несколько эсминцев, что бы было кому снять и доставить мне данные? Разумеется, нет.
Унизительно было понимать, как ловко им управляли. Нет, даже не управляли — предугадывали. Как предугадывает ветеран — или опытный воин — каждое действие самонадеянного новичка, уверенного в собственном всемогуществе. И понимание того, что манти и не надо было управлять им, потому что для них было элементарным просчитать каждый его шаг, жгло его сердце ещё сильней.
— Сэр, — очень осторожно произнёс Рубен Седжвик, — поступил вызов на связь от адмирала Харрингтон.