Грязь, пот и слезы
Шрифт:
Как рекруты, мы носили обычную зеленую армейскую форму. И невольно с завистью посматривали на уверенно расхаживающих по лагерю опытных спецназовцев, на куртках которых красовались разные значки.
А мы, новобранцы, еще ничего не знали и сами ничего не значили. Мы были просто серой массой. Не больше и не меньше.
С затаенным восхищением я смотрел на лихо заломленные береты и пояса с «крылатым кинжалом», которые носили ребята из спецназа. У меня начинало формироваться истинное представление о том, каким трудом они заработали право на эти знаки отличия.
Приближался очередной уик-энд. Я не успел до конца залечить свои болячки, восстановить силы и полностью прийти в себя после предыдущих учений, а в сердце уже нарастали страх и волнение перед будущими испытаниями.
Ведь мало кто способен с радостным нетерпением ждать того дня, когда тебе предстоит снова и снова переносить невероятные физические и нравственные нагрузки.
Около часа ночи зеленый армейский грузовик остановился на площадке у подножия горы, где завывал ледяной ветер и вовсю хлестал дождь.
Мы пытались найти участок ровной земли, чтобы немного поспать. Но уснуть было невозможно, и мы, попарно забившись в канавки, которые быстро заполнялись водой, кое-как перемогались, дожидаясь рассвета, до которого оставалось пять часов.
В 5:55 мы под проливным дождем выстроились в шеренгу. Офицер сказал, что нам предстоит последний марш в сопровождении инструкторов, и напомнил, чтобы мы внимательно слушали и запоминали все их уроки, советы и наставления.
Он передал командование инструкторам и ушел. Инструкторы сразу приказали нам следовать за ними. Они бросились бежать по крутому участку заболоченной земли и за несколько минут оказались далеко впереди нас. Там они остановились и ждали, пока мы медленно приближались к ним, прыгая по кочкам и оступаясь в лужи.
Мы промокли до нитки, перепачкались в грязи и еле волочили ноги, сгибаясь под тяжестью вещмешков.
А наши инструкторы были свежими и полными сил. Они не кричали и не злились на нас, неизменно оставаясь бесстрастными.
Я никак не мог понять – как им удалось за столь короткое время промчаться около мили по крутому болотистому откосу и выглядеть такими бодрыми и невозмутимыми.
Они спокойно объяснили, что как минимум такую скорость мы должны будем показать во время отбора. Стараясь об этом не думать, я решил держаться вплотную к ним.
Мне стало ясно, что между новобранцем и профессиональным спецназовцем лежит огромная пропасть.
Мы снова побежали, и вскоре, когда я поймал ритм движения, почувствовал прилив сил.
Под руководством инструкторов мы отрабатывали приемы переправы через бурлящие потоки, а также осторожно постигали искусство подъема по крутым и голым склонам гор – и все это с полной выкладкой.
В 13:30 нам позволили остановиться в неглубоком овраге, чтобы выпить воды, подкрепиться и немного отдохнуть. Но передышка длилась недолго, и вскоре мы снова пошли вперед, чтобы преодолеть последние пятнадцать миль сегодняшнего марша.
Когда мы добрались до очередной вершины, я увидел рядом с собой остальных ребят: у всех голова низко опущена, дыхание тяжелое и прерывистое, лицо залито потом. Мы не разговаривали, берегли силы, чтобы не потерять скорость.
Последние несколько миль по гребню холма и вниз по другому склону мы еле тащились и наконец добрели до финиша. Нам велели отдыхать в лесу в течение часа, разуться и осмотреть ноги, а также подкрепиться водой и едой. Но весь отдых испортила летняя мошкара, тучами облепившая каждого из нас.
Я никогда не видел таких туч москитов, затмевающих свет.
Армейские репелленты против москитов были почти бесполезны, они отгоняли их лишь на минуту, чтобы мы успели смахнуть с лица эти кишащие массы.
Нам уже не терпелось снова выйти на марш, на ходу они не так сильно донимали нас.
Скоро нас снова выстроили в шеренгу и приказали не шевелиться.
Мошкары было столько, что при каждом вдохе в нос и в рот набивались тучи этих кровопийц. Невероятным усилием воли мы преодолевали нестерпимое желание отогнать их и почесать зудящие места – стоять по стойке «смирно» под тучами мошкары было по-истине дьявольским испытанием.
– Не сметь двигаться! – закричал один из инструкторов, которого между собой мы называли мистером Занудой.
Сам покрытый густым слоем роящейся мошкары, он стоял перед нами и внимательно следил, чтобы кто-то из нас не взмахнул рукой.
Я усиленно моргал и дергал кончиком носа в тщетной попытке отогнать мошкару, которая назойливо гудела у лица. Это походило на средневековую пытку, и секунды представлялись мне часами.
Наша воля и терпение подходили к концу, когда, спустя сорок пять минут, раздался приказ «Вольно!», и мы разошлись в ожидании инструкций относительно ночного марша.
Таким способом нам только хотели напомнить, что телесная сила должна сочетаться с силой воли, духа, которая способна поддержать человека в моменты физической слабости.
Этот суровый урок владения собой каждому из нас запомнился на всю жизнь.
Глава 43
Инструктор вышел вперед и объявил, что ночной марш будет для нас «поучительным знакомством» с печально известными торфяными болотами. Они простираются на много миль и усеяны кочками, поросшими высокой травой.
В последующие месяцы мы возненавидели эти кочки, которые называли «детскими головками», потому что они действительно походили на тысячи маленьких головок, торчащих из-под земли.
Я ничего хорошего от этого марша не ожидал, и опасения мои полностью оправдались.
Идти милю за милей по этим кочкам размером с дыню, на которых торчат пучки травы, было невероятно трудно. Положение осложнялось тем, что в темноте ты не видел, куда наступаешь, и в любой момент мог зацепиться за траву, споткнуться и упасть.