Грязь, пот и слезы
Шрифт:
Помню, однажды Дэдди, взяв меня с собой, чтобы научить своим проказам, натянул на сиденье в их туалете упаковочную пленку. Это всегда было отличным розыгрышем. Но они восприняли это с огромным возмущением.
Поэтому Дэдди повторил свою шутку.
Кончилось тем, что после еще нескольких розыгрышей, которые наши гости восприняли как оскорбление, они решили покинуть наш дом раньше намеченного срока.
Но они не учли, что Дэдди ожидал этого и заранее вынул из их машины запальные свечи. В результате они долго сидели в машине со своим багажом и бесились от злости, тщетно пытаясь завести двигатель, который работал вхолостую.
Однако все равно тетушка и дядя всегда оставались близкими друзьями моей семьи и, как я сейчас вспоминаю, были со мной неизменно добры и ласковы. Я очень ценю их дружбу.
Дэдди, который изводил родственников своими проказами, на самом деле тоже их очень любил. Это подтверждает справедливость поговорки «Милые бранятся – только тешатся».
Полученное папой суровое воспитание заставляло его совершенно иначе относиться к своим детям. Не избалованный лаской и вниманием, он щедро оделял ими нас с Ларой.
Папе хотелось, чтобы мы видели в нем заботливого, любящего отца, с которым детям живется спокойно и уютно, и он действительно был самым замечательным отцом в мире. Я очень ему благодарен, и, хотя я потерял его довольно рано, когда мне было двадцать шесть лет, своим примером он успел подготовить меня к самостоятельной жизни.
Больше двадцати лет он провел в политике, был трудолюбивым рядовым членом парламента, одним из «заднескамеечников», и так и не пробился в высший эшелон властных структур. Да он к этому и не стремился.
Он предпочитал как можно больше времени проводить с семьей.
Сомнений нет, он любил свою работу и по мере сил старался облегчить и улучшить жизнь своих избирателей, но ему недоставало той жесткости и готовности ради карьеры шагать по трупам, которые столь распространены среди политиков. И благодаря его мягкому и добродушному нраву нам жилось весело и интересно.
Думаю, ему было предназначено стать прекрасным отцом.
Помню, например, как в начальной школе меня приняли в команду регби, где играли дети до девяти лет. Ну, честно говоря, меня назначили судьей на линии, поскольку для участия в игре я был еще слишком мал.
Так вот, однажды наш матч проходил в дождливый зимний день, и, вопреки обыкновению, на трибунах не было зрителей. Обычно посмотреть на школьный матч приходили хотя бы несколько ребят и учителей. Но в эту промозглую и ветреную погоду около площадки было пусто, если не считать одинокой фигуры.
Это был мой папа, он стоял под дождем и смотрел, как я, его сын, работаю в качестве судьи на линии.
Увидев его, я страшно обрадовался, но и смутился. Ведь я даже не был членом команды, и вот ему приходилось смотреть, как я бегаю взад-вперед с этим глупым флажком.
Но все равно его присутствие было для меня очень приятным.
Когда дали свисток на перерыв, для меня наступил важный момент. Я выбежал в середину поля с тарелкой апельсинов, а папа аплодировал мне, стоя на краю поля.
Такие моменты запоминаются на всю жизнь.
Еще я помню, как папа участвовал в матче по крикету, где отцы играли против сыновей. Все остальные отцы относились к игре серьезно, а мой папа, в старой африканской шляпе с широкими полями, побежал к бите и, нарочно зацепившись ногой за воротца, потешно растянулся на поле.
Мне очень нравилась эта юмористическая черточка в характере папы, да и окружающие ценили это в нем.
Я всегда с улыбкой вспоминаю о таких случаях.
Глава 11
Живо помню, как подростком я нашел старую фотографию папы, где он был снят новобранцем в десантных морских войсках. Он выглядел точно таким же, как я… только более умным и подтянутым, и волосы у него были разделены аккуратным пробором.
В альбоме эта фотография располагается рядом со снимком, где он вместе со своими товарищами десантниками поднимается вверх по северному, покрытому льдом склону горы Бен-Невис [5] : очень опасное место, если что-то случится.
5
Бен-Невис – самая высокая вершина о-ва Великобритания, высота 1343 м. Расположена в Грампианских горах (Шотландское нагорье).
Я спросил его об этом подъеме, и он рассказал, что как раз в тот день, когда была сделана эта фотография, он едва не погиб под валуном, который сорвался с высоты в двести футов над ним.
Валун прогрохотал всего лишь в футе от папы и, с размаху врезавшись в скалистый выступ, разлетелся на тысячи каменных осколков.
В тот момент он будто второй раз родился – так сказочно ему повезло. И все время внушал мне: «Никогда не полагайся на удачу – это подарок судьбы, а на всякий случай всегда продумывай запасной план».
Я часто применяю его совет в своей теперешней работе. Спасибо тебе, папа, если ты читаешь эти строки с того света.
Мальчишкой я обожал отправляться с ним в разные экспедиции.
Я вспоминаю о них и понимаю, что наши совместные приключения, будь то стремительный галоп на лошадях по берегу острова Уайт или подъем на крутые утесы острова, дарили ему восхитительное ощущение полной свободы.
В такие моменты нас связывала не только родственная, но и товарищеская близость.
Именно тогда я впервые ощутил тот сладостный и одновременно щемящий холодок где-то под ложечкой, который наполнил меня необыкновенным восторгом и подтолкнул снова и снова искать опасные ситуации, чтобы еще раз испытать это чувство. Некоторые называют этот холодок страхом.
Помню радость, испытанную мной как-то зимой, когда мы вместе с отцом совершали восхождение. Это всегда было таинственным приключением и зачастую сопровождалось осложнениями. Дэдди шепотом сообщил мне, что вершину утеса удерживают немецкие парашютисты, поэтому нам нужно взобраться на отвесный меловой утес высотой в сто пятьдесят футов незамеченными, и там уже забросать немцев гранатами.
На самом деле подразумевалось, что мы будем метать в старую скамью на вершине утеса комки замерзшего навоза. Здорово!