Грязная игра
Шрифт:
Я кивнул.
— Затем Вальмон занимается дверью в главное хранилище, а Грей — личным охраняемым помещением со сканером сетчатки. — Я моргнул и глянул на Грея. — Вплоть до его сетчатки, серьёзно?
Грей посмотрел из тёмного угла, где сидел, и сдержанно мне улыбнулся.
Я заметно вздрогнул.
— Ты просто жутко пугаешь, — сказал я и обратился к Никодимусу: — Есть одна очевидная проблема.
— Какая?
— Марконе не болван, — сказал я. — Он противостоял сверхъестественным силам не один раз. Он знает, что рано или поздно мы столкнёмся.
— Например, какие? — спросил Никодимус.
— На его месте, — начал я, — я бы вырубил все электронные штуковины и закрыл хранилище, как только электричество в здании пропадёт — что может случиться, если мы с Эшер будем швыряться вокруг магией. Собственно, я бы сделал это, как только в воздухе появилось бы малейшее количество магии.
— Это было бы умно, — сказал Вязальщик в знак согласия. — И, думаю, не слишком трудно реализовать. Достаточно держать поблизости какие-нибудь тонкие электронные схемы, что поломаются без проблем.
— Как те, что в сотовых телефонах или типа того, — добавил я. — Эти штуки выходят из строя, стоит только чародею посмотреть на них недобрым взглядом.
— Да, — согласился Вязальщик и закивал. — Даже я с трудом пользуюсь телефоном. И приходится держать его выключенным, когда я здесь вместе с Эш.
— Если предположить, что эта… так сказать, чародейская сигнализации существует, как нам с ней бороться? — спросил Никодимус.
— По мне. это не проблема, — сказал Вязальщик. — Сигнализация даже не успеет мигнуть. На этих двоих, наверное, придется надеть…
Я кисло посмотрел на Вязальщика и снова потёр зудящую шею.
— Прости, приятель, — извинился он, и прозвучало это искренне. — Терновые наручники, — сказал он Никодимусу, — вы слышали о таких?
— У меня есть несколько пар, — сказал Никодимус. — Хотя мои сделаны свартальвами, а не фейри. Чистая сталь. Полагаю, они смогут подавить до нужной степени ваши с мисс Эшер таланты. В любом случае, это проще, чем лить на вас обоих воду.
Он слегка ухмыльнулся мне при последних словах. Однажды он держал меня прикованным под леденяще холодным потоком воды, чтобы помешать использовать мой дар для побега или других подрывных действий. Если бы один хороший человек не отдал себя в обмен на меня, я бы умер. Терновые наручники были редкостью, но отнюдь не недосягаемыми магическими оковами, которые, так же как и вода, ослабляли чародейские силы до полной бесполезности.
А ещё причиняли адскую боль. На самом деле, если бы у него были ещё одни, такие же, но сделанные из стали, мне было бы ещё на порядок больней, учитывая то, как они работают.
Я ответил на ухмылку Никодимуса неприветливой улыбкой.
Вязальщик продолжал, то ли игнорируя, то ли не замечая взглядов между Никодимусом и мной.
— Как эти двое окажутся внутри, поставим их в круг прежде, чем снять наручники, — объяснял Вязальщик. — Это сдержит избыточную энергию, когда их таланты вновь заработают. Должно помочь.
— М-м-м, — задумчиво протянул Никодимус. — Нам придётся
В темноте под глазами дженосквы возник слабый отблеск жёлтого.
Адские колокола, эта штука улыбалась.
Кэррин взглянула на меня. Она думала о том же, о чём и я: если дженосква и будет как-то отвлекать внимание, то только с помощью отрывания голов. Когда бы мы ни вошли, одному Богу известно, сколько в банке могло оказаться людей — людей, ничего не знающих о репутации этого заведения. Даже силы безопасности здания могли не знать, на кого работают. И, чёрт возьми, в конце концов, по приказу Никодимуса я даже гангстера не хотел бы скормить кому-то вроде дженосквы.
Я снова потер шею и сказал:
— Нет, работа всё ещё за мной.
— Прошу прощенья? — не понял Никодимус.
— Наделать шуму? Я с этим справлюсь. Ведь нет смысла показывать наше секретное оружие раньше, чем нужно?
Никодимус слегка улыбнулся:
— Как же, чародей? Без вашего дара?
— Я так или иначе не планировал его использовать, — ответил я. — Можно причинить кому-нибудь вред. Белый Совет довольно пессимистично смотрит на использование магии в подобных целях, а я должен думать о своем будущем. Вы хотите громко и заметно? Нет проблем.
Голос дженосквы прогрохотал из тени:
— Он мягкотелый.
— Он умный, — парировал я.— Чем сильнее громить всё вокруг на пути туда, тем сильнее Марконе приготовится к ответному удару на пути назад. Чёрт, если развести достаточную вонь, и полиция явится. Около тринадцати тысяч копов бегают по Чикаго, но я уверен, что мы ввосьмером с ними справимся. Правда же?
Дженосква испустил низкое рычание:
— Я их не боюсь.
— Ну конечно, нет, — согласился я. — Поэтому ты последние два дня и шлялся вокруг невидимкой — потому что абсолютно не боялся, что тебя заметят.
— Господа, — начал Никодимус громким и немного напряжённым голосом. А потом остановился и нахмурился, слегка наклонив голову, словно пытаясь уловить отдалённый звук.
Увлеченно чесавшая свою руку Эшер внезапно встрепенулась и спросила:
— Дрезден? Ты это чувствуешь?
Зуд на затылке обернулся жутким всеохватывающим ощущением, что кто-то смотрит на меня. Я закрыл глаза и обратился к другим чувствам, обследуя своим даром воздух вокруг в поисках магии… и почти сразу нашёл подслушивающее заклинание.
Эшер уже выдала нас своим замечанием, так что не было никакого смысла церемониться.
— Кто-то подслушивает нас, — выдохнул я, вставая на ноги.
— Где? — выплюнул Никодимус.
Эшер указала на дальний конец скотобойни.
— Где-то там, недалеко. Кажется, снаружи, сразу за стеной.
Заклинание растворилось, и ощущение резко исчезло, но я успел определить его источник — волшебную версию «жучка», размещённого так, чтобы слышать наш разговор.