Грязная сказка
Шрифт:
— Это очень жестоко. У меня даже слов нет, как, — срывалась она на слёзы.
— А ты чего хотела? Чтобы ему пальчиком погрозили? Ай-яй-яй! Нельзя насиловать девочек. Нельзя их бить, привязывая к кровати. Нельзя выставлять на посмешище голышом на центральной площади. И в бассейне топить нельзя, — Таня упёрла руки в бока, нависая над прижавшейся к раковине подругой.
— Господи, Таня, — Женька прикрыла глаза. — Он же там плакал.
— А ты не плакала?
— Плакала, — убрала она руку. — Но сейчас мне кажется, что он меня пожалел, когда накачал
— Я думала, ты не досмотришь до конца.
— Я досмотрела, и я не знаю… это ужасно. И в этом виновата я.
— Ты виновата? Ты?! — Таня посмотрела на неё брезгливо, как на тлю. — Да тут прямо манией величия попахивает. Знаешь, сколько у него было таких как ты? Таких же вот — униженных, сломленных, изнасилованных и молчащих, просто потому, что некому пожаловаться. Просто потому, что стыдно. И потому, что сами виноваты, согласились, поверили, прельстились его смазливой внешностью, его вниманием. А тех, кто не справился? Резал себе вены? Спрыгнул с восьмого этажа? Ты даже не представляешь сколько трагедий, сломанных судеб, исковерканных жизней из-за него одного. И из-за таких, как ты, не видящих дальше своего носа. Жалко ей.
Таня еле сдержалась, чтобы не плюнуть. Открыла воду, намылила руки.
— Я же не знала, — проблеяла Женька.
— Это всё? — спросила Таня, зло выдёргивая бумажное полотенце. — Всё, что тебя беспокоит? Чувство вины? И это всё, что ты хотела мне сказать?
— Да, — сказала подруга так тихо, что Таня едва расслышала.
— Ну, вот и славно, — смятым комком она швырнула бумагу в ведро. — Живи!
«Живи, если сможешь!» — хотела ей сказать Таня, выходя. Но промолчала. Не потому, что эта месть обошлась ей так дорого, а потому, что Женька предала её. Они оба её предали.
Так уж вышло, что на бал она приехала одной из первых. Кайрат отправил её с важными документами к Савойскому домой, вместе с ними она и доехала сразу до особняка. А здесь уже был Янис.
— Странно, что ты одна, — заявил он ей вместо «здрасьте». — А где эти два голубка. Твой парень и твоя подружка?
— Янис, дай мне время, я не готова с ним просто так порвать, — посмотрела Таня в его глаза, непроницаемые под прозрачными стёклами. — И что это за гнусные намёки?
— Намёки — это не в моём стиле, дорогая, — едва заметно улыбнулся он. — Боюсь, у тебя нет времени думать. Я сказал тебе, что он тебя недостоин. А я всегда прав.
— Янис, — испугалась Таня. — Ты же знаешь, я сделаю всё, что ты попросишь. Рожу тебе столько детей, сколько надо, даже выкормлю всех, только не трогай его. Он не имеет к этому никакого отношения. Просто появился в моей жизни не вовремя.
— А ты, я вижу, всерьёз им увлечена, — улыбнулся он жутковато. — Меня ты так никогда не любила.
— Это не важно, Янис, — прикусила она губу. — Просто не трогай его.
Они сместились в уголок за колонну, чтобы не привлекать внимания прибывающих
— Я и не собирался, Таня, — полез Янис в карман. — Я думаю, ты сама его бросишь, потому что он недостоин тебя.
— Ты повторяешься, — усмехнулась она.
— Я никогда не повторяюсь, — набирала он что-то на своём странном многокнопочном аппарате. — Это он повторяется и тебе врёт.
Он развернул к ней экран. Влад расстёгивал на Женьке платье — показывала со спины камера на её собственной кухне. Распитое вино на столе. И его требовательные руки.
Картинка остановилась, Таня подняла невидящие глаза на Яниса.
— Посмотри на время, — потыкал он в свой аппарат ещё раз и развернул.
Полуголая Женька выскочила из кухни, прикрывая грудь. Это показывала камера из коридора.
— Сегодня? — смотрела Таня на цифры в углу экрана. — Прямо сейчас?
— Скажем так, час назад, — посмотрел Янис на часы. — Сейчас, я думаю, они уже закончили и направляются сюда.
— Как ты посмел ставить камеры в моей квартире? — накинулась Таня на Яниса, хотя хотела разрыдаться.
— Я же говорил тебе, никогда ничего не пускай на самотёк, — спокойно убрал он в карман свой гаджет. — Я ты расслабилась, раскисла.
— Я спросила про камеры, — стиснула она зубы.
— Ты просто плохо искала, — растянул Янис губы в улыбке. — В комнатах нашла, а вот в кухне и коридоре не все. Поэтому, извини, видео так мало.
Она зло выдохнула через нос, но ничего не сказала. Было так больно, что она не знала, как с этим справиться.
— Ну, ну, девочка моя, — привлёк он её к себе и погладил по спине. — С ним всё равно пришлось бы расстаться. Понимаю, обидно. Но, знаешь, кривое полено и огонь не исправит. Ты же знала о нём всё. Я видел историю твоих просмотров. Ты месяц следила за каждым его шагом, за каждой бабой, за каждым вздохом. Поверила, глупенькая, что ты у него единственная?
Она отстранилась.
— Мне надо побыть одной.
— Понимаю… — и он ещё что-то сказал ей в след, кажется, что ему надо уехать, но Таня его почти не слышала.
Только в одном Янис был прав. Она Владу поверила. Но не расслабилась, не забылась, не раскисла. Она боролась за него, чтобы он стал сильнее, чтобы ни одна падла больше не посмела играть на его слабостях, когда Тани не будет рядом. И только об одном сейчас сожалела — что не была ещё уверена, что он справится. Слишком мало времени у них было.
Не ожидала она не от Влада, а больше от Женьки. «Предательство, — сказала ей бабка. — Одно предательство». Почему-то именно сейчас всплыли в памяти её слова.
И именно Женьку не могла теперь видеть. А ещё Яниса. Гонца, принёсшего дурную весть, убивают. Но свою партию Таня сыграет до конца.
— Тань, давай уедем, — попросил Влад как-то слишком тревожно после полонеза.
— Ты что, — округлила она глаза. — Бал ещё только начался. Я хочу веселиться всю ночь.
— Хочешь, не поедем домой, пойдём туда, где тоже можно веселиться, — уговаривал Назаров, почти умолял, хватая её за руку.