Грязная жизнь
Шрифт:
Лекси тянется к Ане и берет обе ее руки в свои.
— Ох, Ана, так приятно познакомиться с тобой. Мне не терпится показать тебе все вокруг.
Отпустив ее, она двигается вокруг инвалидного кресла, бедром отталкивает меня со своего пути, лукаво подмигивает, а затем в безмолвном, многозначительном приветствии протягивает руку и сжимает мое плечо.
Нам здесь рады.
Последние несколько дней Ана мало разговаривала,
Я вытаскиваю наши чемоданы из черного роскошного седана, и слушаю, как Лекси рассказывает о себе Ане.
— У меня есть сын, ЭйДжей, ему четыре года, и, если представится возможность, он может болтать без умолку, так что не стесняйся, можешь сказать ему, что тебе нужно пространство. Он не обидчивый, понимающий. О, и я установила пандусы по всему дому. — Она тихонько рассмеялась. — Хорошо, когда ты знаешь людей в сфере здравоохранения. Я раньше была социальным работником, ты знала? Так что, если тебе что-то понадобится, просто скажи, хорошо? — Толкая инвалидное кресло в дом, Лекси уверенно произносит: — Вам здесь понравится. Добро пожаловать в Сидней.
Я хихикаю про себя над торнадо, которым является Лекси. Я начинаю чувствовать себя нормально, когда срываю Ану с места вопреки предписаниям врачей.
Лекси — это то, что нужно Ане. Чувствую это всеми фибрами души.
С этого момента все будет хорошо.
Боже…
Просто, бл*дь, без вариантов.
Эпилог 2
ЛИНГ
Прохладный ночной воздух заставляет меня дрожать. Я укутываюсь в пальто и иду быстрее.
Приближаясь к вьетнамскому ресторану, не замедляю шаг. Толкаю двойные двери обеими руками и слегка расслабляюсь, когда чувствую тепло.
Прохожу через кухню и попадаю в длинный коридор, к которому у меня не должно быть доступа. Полагаю, одним из плюсов является то, что я дочь Ба Санг Нгуена. И говоря о дорогом папочке…
Набравшись сил, открываю дверь в конференц-зал и вхожу внутрь. Мои каблуки стучат по полу, я направляюсь к невысокому седовласому мужчине, сидящему во главе стола.
Он хмурится, когда замечает меня.
— Тебе здесь не рады, Линг
Услышав мое имя, все мужчины за столом поворачиваются, чтобы рассмотреть меня, я игнорирую их, переводя взгляд за спину отца на моих пятерых братьев,
— Я здесь не для того, чтобы говорить с тобой, отец. Мне нужно поговорить с Ваном.
Отец краснеет и бормочет:
— Ты осмелела?
Я смотрю вниз на руку брата, все еще заживающую после того, как я прижала его к стене в клубе больше месяца назад.
— Мне нужно знать, каково твое решение, и мне нужно знать сейчас.
Ван оглядывается на наших братьев, они общаются невербально. Проходит мгновение, и Ван наклоняет голову.
Да.
Мы в деле.
Я перевожу взгляд с брата на отца и пассивно произношу:
— Я пришла занять свое место.
Отец смотрит на меня с недоверием, затем переводит взгляд на мужчин, сидящих за столом. Он начинает смеяться, они послушно смеются вместе с ним. Он долго смеется, прежде чем прийти в себя.
— Я не позволю тебе занять место за этим столом, даже если будешь умолять.
Ну, блин.
Что мне теперь делать?
Ах. Знаю.
— О, я не буду умолять, отец. — Поднимаю пистолет из внутреннего кармана пальто и стреляю отцу в голову. Он падает в кресло, я подхожу к нему, отталкивая. Он падает на пол с глухим стуком. — Я займу этот гребаный трон.
Я занимаю место, на котором он раньше сидел, — во главе стола. Мои братья стоят позади меня.
Окинув комнату взглядом, оцениваю ситуацию.
— Есть возражения?
Все молчат.
Я так и думала.
Медленная ухмылка растягивает мои губы
Официально я неприкасаемая.
Ага. Как я вам теперь, мальчики?
Эпилог 3
ТВИТЧ
Небо насыщенно оранжевого цвета, когда солнце опускается, уходя в закат. Стрекотание птиц затихает, в воздухе мирный гул.
Нокс сидит рядом со мной, крепко обнимая спящую дочь. Он тихо спрашивает:
— Что теперь?
Я смотрю на спящего ребенка на его груди, у меня щемит сердце. Я делаю большой глоток пива и ставлю бутылку на стол, разделяющий нас. В последний раз любуюсь закатным солнцем, прежде чем ответить.
Что теперь?
— Я возвращаюсь домой.
КОНЕЦ… ПОКА.