Грязные игры
Шрифт:
Для Карсона все это было не впервой. Молодым корреспондентам случалось попадать и не в такие переделки. Хорошо еще, что тут была замешана девица легкого поведения, а не несовершеннолетний мальчик – несколько лет назад шантажист заснял их спецкора в Египте с таким парнишкой.
Карсону и в голову не приходило настучать на Петейсона, однако он хотел, чтобы парень испил чашу унижения до конца. Вдобавок его вполне устраивало, когда подчиненные, в особенности молодые журналисты, чувствовали себя обязанными ему по гроб жизни.
– С женой своей разбирайся сам, дурачок ты этакий, – стал увещевать он Петейсона. – А тебе я, так и быть, последний
Стюарт послушно опустился на четвереньки и принялся поспешно собирать разбросанные по полу корешки. Справившись с этим, вручил бумажки Карсону. Тот вложил их в прозрачную папку и спрятал в сейф.
– Один твой неверный шаг, – сказал он, – и я дам делу ход. Ты меня понял? А теперь проваливай.
Карсон никогда больше не упоминал об этом эпизоде, но Петейсон с тех пор служил ему, как верный пес.
И вот теперь сонный голос Петейсона прозвучал в трубке.
– Надеюсь, ты там не с дешевой шлюхой валяешься? – прорычал Карсон.
– Эндрю, ну как вам не стыдно? – укоризненно промолвил Петейсон. – Одну минуту. – Карсону было слышно, как он встал и перешел в другое помещение. – Чем могу быть вам полезен? Надеюсь, вы позвонили в два часа ночи не для того, чтобы поинтересоваться моим здоровьем?
– Стюарт, мне нужна твоя помощь, – признался Карсон. – Только дело очень деликатное и должно остаться между нами. Покопайся в досье Грэма Купера, разнюхай, не водятся ли за ним темные делишки. Для меня все сгодится, любое дерьмо. Просвети его рентгеновским аппаратом, если потребуется. Учти, времени у меня в обрез. И… сердечный привет супруге. – Он бросил трубку и отправился спать.
Глава 9
– Как насчет шампанского, Джорджи? – спросил Ленни Стрейнджлав и поманил рукой официанта. – Только обычного. На представительских что-то экономить стали.
По приглашению Ленни они обедали в ресторане «Лепон де ля Тур». Ленни этот ресторан обожал, а вот Джорджина считала, что слава этого заведения непомерно преувеличена, под стать ценам. Сама она предпочитала рестораны попроще.
С Ленни ее несколько лет назад познакомил Дуглас. Стрейнджлав ей нравился. В свои пятьдесят пять лет он считался одним из наиболее преуспевающих дельцов в сфере рекламного бизнеса. Наивная улыбка придавала его облику неповторимое очарование, а в сочетании с бронзовым загаром, не сходившим круглый год, до сих пор позволяла считать его очень привлекательным.
Несмотря на то что родители увезли Ленни из Перта в пятилетнем возрасте, после чего он долгие годы жил в лондонском Ист-Энде, австралийский акцент сохранился у него до сих пор. Ленни вовремя сообразил, что для блистательного развития карьеры и победы над конкурентами в британском рекламном бизнесе одного юношеского очарования и синих глаз недостаточно. Тогда он и начал брать уроки дикции у престарелого забулдыги-австралийца, с которым познакомился в одном из пабов. А одевался с тех пор исключительно в костюмы от Р.М. Уильямса, модного австралийского дизайнера. Затем, побывав двадцать лет назад в Сиднее, Ленни приобрел там картонный ящик, битком набитый старинными гравюрами и картинами первых австралийских переселенцев. Он любовно заключил их в рамки и развесил по стенам своего особняка в Мур-Парке, фешенебельном лондонском пригороде. Каждый посетитель удостаивался экскурсии по этому «родовому музею». Показывая очередную картину, Ленни говорил: «Это лачуга, которую возвел мой прапрадед, он отбывал
Ленни обладал редким качеством – он умел убеждать не навязываясь. Для агентства «Маклейрдс» он был поистине незаменим. Его девиз гласил: «Самая блистательная работа не спасет скверных отношений, но прекрасные отношения компенсируют и самую скверную работу». За свою долгую карьеру Ленни не раз убеждал всех в правдивости этого лозунга.
– Просто не знаю, Джорджи, как тебя благодарить за то, что ты придержала статью про Блейкхарста, – сказал он. – Не представляешь, какое облегчение я испытал в субботу вечером, когда раскрыл свежий выпуск «Санди трибюн»!
– Ленни, я сказала вам тогда по телефону и повторяю теперь: дружеские отношения тут ни при чем. Просто для публикации у нас не хватило доказательств. Работа продолжается, и, если фактов у нас будет достаточно, я дам статье ход.
– Да-да, конечно, – закивал Ленни. – Я только хочу подчеркнуть, что очень тебе признателен. А мои друзья решили преподнести тебе подарок. В любое время, как только сможешь улучить минутку, заскочи в «Тиффани» – тебя там ждут. В отдельной комнатке можешь выбрать все, что душе угодно. В разумных пределах, разумеется.
Джорджине показалось, что она ослышалась.
– Господи, Ленни, я просто своим ушам не верю! – воскликнула она. – Вы что, подкупить меня хотите?
– Спокойно, Джорджи, не возмущайся. Это не подкуп, а выражение искренней благодарности.
– Но меня совершенно не за что благодарить. Я не поставила эту статью в номер вовсе не ради вас, да и выгораживать кого бы то ни было не собираюсь. Кстати, у Блейкхарста нет никаких улик против Дугласа и быть не может. Дуглас чист как стеклышко. Я готова продемонстрировать вам, насколько близко мы подошли к тому, чтобы опубликовать материал о похождениях вашего приятеля. – Джорджина раскрыла сумку, извлекла из нее свернутые в трубочку гранки и вручила Ленни. – На вашем месте я бы разворачивала их осторожнее, – предупредила она. – Кто-нибудь может увидеть.
Ленни бросил взгляд на гранки. Это были отпечатанные в цвете четыре полосы «Санди трибюн».
На одной из них во всю страницу была напечатана фотография Блейкхарста с его возлюбленной. Броский заголовок гласил:
ТЩАТЕЛЬНО ОБЕРЕГАЕМАЯ ТАЙНА СЕКСУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ОДНОГО ИЗ САМЫХ ВЛИЯТЕЛЬНЫХ МИНИСТРОВ КАБИНЕТА
Далее шли снимки министра с женой, еще портреты любовницы, фотографии их тайного любовного гнездышка, а также дома, в котором Блейкхарст жил с семьей.
– Ты не посмеешь… не сможешь… – забормотал Стрейндлав и вдруг захрипел, закашлялся, а потом начал синеть.
Эпилептический припадок, быстро сообразила Джорджина.
Но по-настоящему она встревожилась лишь тогда, когда глаза Ленни начали вылезать из орбит.
– Может, вызвать врача, Ленни? – с ужасом спросила она и тут же позвала: – Официант! Срочно вызовите врача! Этому человеку плохо. Скорее!
Посиневший Стрейнджлав начал сползать со стула, когда от одного из соседних столиков к нему бросился мужчина в смокинге.
– Я врач, – сказал он. – Во всяком случае, был когда-то.
Он уложил Ленни на пол, ослабил галстук, расстегнул воротничок сорочки, раскрыл рот пострадавшего и заглянул в него. Затем запустил внутрь пальцы, что-то достал и усадил Стрейнджлава на стул.