Грязные связи
Шрифт:
Мне нужно было кресло генерального директора, чтобы я могла назначить себя главой совета директоров. Чтобы могла убрать его с моего пути. Убрать всех их. Отнять у них права, как они украли их у меня. Без своей власти в «Тренчент Медиа» они не страшны нам с Колином, и, может мы получим назад нашу свободу.Поженимся с теми, с кем хотели.
Простая мысль об этом заставила мое сердце быстрее качать кровь.
Но до этого, мне придется играть по правилам Трента, и исполнять роль послушной невестки.
Я выудила телефон
— Утро доброе, любовь моя, — голос Колина приласкал мой слух, словно шелк. — Все в порядке?
Его отец угрожал ему. Колин знал о том, что Трент выкупил улику, которая привязывала его к нераскрытому делу об убийстве. У него не было алиби, не было доказательств, и не было защиты. Это все, что он знал из того, что я сделала для наших родителей, и что я собиралась сделать.
Я ненавидела хранить от него секреты, но не делала этого с целью предать его доверие. Если в «Тренчент Медиа» узнают о том, что компания вовлечена в аморальные методы ведения бизнеса, его незнание его защитит. Это то, что моя нечестность могла ему гарантировать. Безупречное незнание.
— Да, — я попыталась вложить улыбку в свой голос. — Все в порядке. Просто думала о твоем эпизоде сегодня, посвященному жестокости полиции. Помнишь Дэйва О'Нила?
— Леон, мать твою, что ты творишь? Кэси, погоди секунду, — из трубки послышался визг шин. — Почему ты не свернул туда? Мы сейчас в пробке застрянем!
Судя по внезапной тишине, он прикрыл динамик рукой, и прокричал что-то водителю лимузина. Я ухмыльнулась. Боже, из него был отвратительный пассажир. Из трубки снова послышался треск, и Колин произнес.
— Дэйв О'Нил? Коп, который прикрыл тебя, когда ты возвращалась с гонки пару месяцев назад?
В ту ночь меня остановил патруль. Я попыталась улететь с места происшествия на скорости 150 миль/час (прим. перев. — 241 км/час). Меня засек полицейский по имени Дэйв О'Нил, и мне пришлось дать взятку за то, чтобы он отпустил меня, не указывая моего имени в рапорте.
— Да. Я типа должна ему, и он хочет стать звездой твоей передачи «С точки зрения Андерсона».
— Ты хочешь, чтобы я взял интервью у него вместо Дэниэла Вьятта? — голос Колина стал ниже, а слова зазвучали, будто с предостережением.
— Я думаю, команда по гриму нарисует ему прекрасные усы, — я шагнула в своей офис, и заперла за собой дверь.
— Очень смешно, — вздохнул Колин. — Не знаю, Кэси. Я вообще ничего не знаю об этом парне, а у меня всего лишь несколько часов, чтобы написать сценарий.
Я разузнала все об офицере О'Ниле после ночи, когда он меня поймал. Пятеро детей, ни одного нарушения закона, ни одного выстрела в человека за все время работы в полиции. Такого паиньку полицейского с распростёртыми объятьями приняли бы в партию правых.
— Пять минут разговора с ним, и великий Колин Андерсон сможет определить даже какой зубной пастой он чистит зубы и какая его любимая спортивная команда.
Он простонал, но десять минут спустя я убедила его сменить интервьюера. Я положила трубку
Каждый раз, когда я это делала — обманывала его, помыкала им, или делала то, что говорили родители — что-то ломалось внутри меня. И еще один кусочек той меня, которая угасала, предупреждал о появлении чего-то, кого-то, кого я презирала.
Разница была в том, что я любила Колина. Тяжело поверить в то, что его собственные родители питали к нему такое же чувство. Какие родители отправят своего сына в тюрьму? Своего единственного сына? Наследника целой империи? И это те же самые люди, которые лелеяли его карьеру, гарантировали его знаменитость в компании и повысили его в должности для того, чтобы он продолжил эту карьеру.
Все основывалось на контроле. Они контролировали его также, как и меня.
Зазвонил рабочий телефон, и на экране высветилось «Ресепшн». Я нажала кнопку приема вызова.
— Дженна?
— Ваша встреча на девять часов вот-вот начнется.
Я выпустила весь воздух из легких.
— Сейчас буду на месте.
Прихватив ноутбук и телефон, зашагала к двери.
Тринадцать часов спустя я шла, волоча ноги, по лофту к своей спальне, и раздевалась на ходу. Обнаженная и истощенная, я распустила волосы и уставилась на пустую кровать.
Будто по щелчку пальцев, ощущение холода внутри меня вернулось. Мне было жутко оставаться одной, было жутко влюбиться в мужчину, в которого мне было не дозволено влюбляться. Мне было жутко полюбить того, кто мог бы полюбить меня, потому что я хотела этого больше, чем чего-либо на свете.
И, пялясь на кровать, шатаясь от усталости, я не могла сделать этого. Не могла забраться в пустоту и убедить себя, что все в порядке. Не сегодня. Мне нужно было что-то… настоящее. Объятия? Теплое тело?
Колин.
Я развернулась и быстрым шагом направилась в другую сторону лофта, ощущая холодный воздух на коже.
Он, наверное, спал. Я всего лишь проберусь к нему под одеяло, и обниму его. Может, переплету наши ноги. Ему нравилось спать одному, но он не прогонит меня. Колин никогда бы не отвернулся от меня.
Дверь была открыта, а его спальня едва освещена светом из окон. Я заползла на кровать, и замерла, пялясь в темноту.
Простыни прикрыли широкую фигуру по центру матраса. Две темноволосые головы покоились на подушке, а тела были прижаты друг к другу. Их груди двигались в такт дыхания друг друга.
Глаза начало жечь от слез. Откуда взялись эти е*аные слезы? Я смахнула их со щек и попятилась из комнаты. Замерла, ухватившись за ручку двери и ощущая, как дрожали колени.
В чем была моя проблема? Это что, шок? Он никогда раньше не позволял мужчинам оставаться с ним на ночь. Никто из нас не позволял. Но я сказала ему продолжить отношения, и я была за него рада. Правда, была. У моего лучшего друга был шанс на… что-то большее.