Грязный спорт
Шрифт:
Трофимов, насупившись, молчал. Проблемы множились, как снежный ком. Максим Баркетов был одним из тех, в ком новый главный тренер рассчитывал найти поддержку и понимание. Но не нашел. Игнат Артемьевич судорожно искал выход.
Баркетов забрал пальто со спинки кресла.
– Подожди, Макс, – остановил его Трофимов.
Он поднял глаза, и Баркетов прочел в них всю боль, которая лежала сейчас тяжеленным грузом на душе тренера. Игната Артемьевича можно было только пожалеть.
– Хотя бы посоветуй что-нибудь…
– А что тут можно посоветовать? – Максим дернул плечом. – Вы же сами сказали, что выбора у вас нет. Отказаться от предложения нельзя, иначе…
– Я не об этом, Макс, – покачал головой Трофимов. – Я об игре с «Кристаллом». И в большей степени меня беспокоит вратарская позиция.
– Так вы насчет этого спрашиваете у меня совета? – Баркетов почувствовал, как его охватывает негодование. – Вы, наверное, меня плохо расслышали, Игнат Артемьевич. Я не хочу иметь ничего общего с нечестными играми. Ни прямо, ни косвенно.
– Но ведь раньше имел, – напомнил Трофимов.
– Ситуация изменилась.
– В чем же?
– Убили моего друга. Довольно веская причина? Как вы считаете?
Игнат Артемьевич стушевался. Возразить на это действительно было нечего. Трофимов уронил голову на грудь. Ожидать поддержки с этой стороны было бессмысленно. Или рассказать Баркетову все начистоту? Раскрыть личность Рубаева и уже вместе подумать, как следует быть дальше. Максим не уходил, словно ждал этого. Но Игнат Артемьевич после минутных колебаний так и не решился. Он лишь махнул рукой, и Баркетову ничего не оставалось, как покинуть кабинет главного тренера.
Трофимов остался один. Теперь ему нужно было как следует поразмыслить относительно состава на игру с «Кристаллом». И речь уже шла не только о голкиперской позиции, но и о первой тройке нападения. С Граничем договориться можно, легионер есть легионер. Затем Ожогин. Без него никак не получится. В любом другом звене он может совершенно неожиданно проявить свои лидерские качества. С Анатолием следовало поговорить. Осторожно, не в лоб, а прежде прозондировав почву. В принципе Ожогин мог пойти на сделку. В «Стальных Беркутах» ему предложили гораздо более выгодный контракт, чем в «Десанте». В его интересах держаться за клуб…
А третий?
Игнат Артемьевич поднялся и нервно прошелся по кабинету. С третьей кандидатурой в ударное звено имелись проблемы. Для того чтобы слить игру с «Кристаллом», сгодился бы кто угодно. Даже тот же Комаров из фарм-клуба. Но Трофимову нужно было совсем не это. Он планировал звено на будущее. Звено, которое должно было при хорошей игре давать результат. Савин? Кандидатура проверенная. Да и с партнерами он уже успел сыграться. Вот только договориться с Савиным будет непросто. Принципиальный. Не пойдет. То же самое касалось и Тони Санквиста…
Эх, если бы был уже заключен контракт с Йоханом Эриксоном! Но Карпов до сих пор пробуксовывал в этом деле.
Трофимов остановился возле стола и потер лоб. С третьим нападающим вопрос оставался открытым. Так же, как и с голкипером… Перед мысленным взором Игната Артемьевича предстало лицо Анжелы. Где она сейчас, что с ней? Хорошо ли с ней обращаются? Но больше всего Трофимова волновало другое. Получится ли так, что он когда-нибудь снова увидит жену? Если… Игнат Артемьевич решительно отогнал эти нездоровые мысли.
И вдруг его осенило. Алгерсон! Алгерсон, который находился на драфте отказов, но до сих пор так и не был востребован. Швед все еще числился в команде и занимал место в четвертой пятерке. Трофимов благополучно забыл про него, считая отработанным материалом, а теперь вдруг так кстати вспомнил. Конечно! Если отказываться от ротации в команде, как ему рекомендовал Рубаев, Алгерсона нужно оставлять! И не просто оставлять, а переводить в первое звено. Они вместе играли с Граничем при Агафонове. У них есть нужное взаимопонимание. А Ожогин станет тем, кто свяжет тройку в единое целое.
На губах Игната Артемьевича промелькнула улыбка. Он сел за стол и решительно придвинул к себе телефонный аппарат. Поговорить со всеми троими нужно было уже сегодня. Однако прежде чем беседовать с игроками, Трофимову требовалось внести ясность в другом вопросе. Он набрал нужный номер.
– Юрий Михайлович, зайдите ко мне на минутку.
Менеджер по селекционной работе немедленно откликнулся на вызов. Через три минуты после звонка главного тренера он уже бочком протискивался в его кабинет. На Карпове был полосатый костюм, смотревшийся несколько мешковато, и забрызганные грязью ботинки на низкой шнуровке. Галстука Юрий Михайлович не носил.
– Игнат Артемьевич, если вы по поводу Эриксона, – начал он с порога, – то мы…
– Нет, – остановил его Трофимов. – Я вызвал вас не по поводу Эриксона.
– По Дружинину?
– И не по Дружинину.
– Тогда…
– Сядьте, Юрий Михайлович, – с неприязнью бросил главный тренер.
Карпов по-прежнему вызывал у него откровенное чувство антипатии. Игнат Артемьевич и сам не мог объяснить себе, с чем это связано.
Менеджер опустился в предложенное кресло. Косо взглянул на Трофимова, раскрыл принесенную с собой папку и положил на колени.
– У меня здесь все необходимые документы, – пояснил он. – Если вас интересует какой-то конкретный вопрос…
– Я решил вернуться к прежней модели игры, – Трофимов сцепил пальцы в замок и тяжело опустил руки на столешницу. – То есть к той, которую клуб пропагандировал всегда, на протяжении всего своего существования. Я умею признавать ошибки, Юрий Михайлович. Революция сейчас «беркутам» не нужна. Это слишком опасно. Не хотелось бы проиграть текущий чемпионат… Может быть, в следующем году, если мой контракт будет продлен… Но не будем забегать вперед, – оборвал самого себя Игнат Артемьевич. – В общем, я хочу, чтобы вы, Юрий Михайлович, прекратили переговоры с теми игроками, о которых мы говорили раньше.