ГСВГ, сержант
Шрифт:
– Мойся, сейчас схожу к костелянше спрошу насчёт мыла.
На первом этаже мне удалось выпросить не большой кусочек мыла, но и этого должно было хватить помыться. По благодарив женщину поднялся к себе, где застал Малыша развалившимся в ещё не наполненной ванне.
– Блин Димон, а полотенце. Ну куда ты торопишься. Ладно, вот мыло мойся, а потом будешь сушиться методом обтекания, - опечалился я. Соображая, что нужна плёнка на занавеску, шампунь, чистящее и это всё на два месяца жалко покупать.
Пока Малыш мылся, я занялся раскладыванием вещей. Часть уложил на полки, плащ и шинель устроил на гвоздики
Задняя стенка шкафа была прикручена к шкафу, вот что я понял хорошо в е осмотрев. Снова залез в шкаф и убедился, точно. Задняя стенка не доходила до вертикальной стенки сантиметра три, причём в ней имелось круглое отверстие под палец. Используя отверстие как ручку я попытался сдвинуть заднию стенку и она прекрасно двигалась. В образовавшемся проёме была дверка. Каморка папы Карла или Нарния. Вот оно, то зачем меня закинуло сюда. В мгновения пронеслись ассоциации у меня в голове. Реальность оказалась куда прозаичнее. Открыв пару шпингалетов и заглянул за дверку, обнаружил чердак. Пройдя на четвереньках через узкий не выше пояса лаз, я оказался в царстве пыли и сломанной мебели. Среди кажущегося хаоса, наблюдалась одна не загороженная ни чем тропинка. Аккуратно шагая, присматриваясь куда я ставлю ногу я прошёл по ней и упёрся в дверь пожарного выхода с торца здания, вниз шла металлическая лесенка, заканчивающаяся в районе первого этажа. Пожарный выход. А я размечтался.
На обратном пути начал рассматривать образцы представленной мебели. Столы, стулья, табуретки, стопка панцирных кроватей, как у меня в комнате. По пути прихватил один табурет, с виду целый, на деле оказавшийся сломанной.
Димку пришлось ждать ещё пол часа, точнее поторапливать его, он готов был не вылазить из ванной. Времени до обеда осталось немного и мы рванули в казарму бегом, по пути думали что волосы после купания высохнут. Когда мы заходили в общежитие ветер гнал по небу не многочисленные облака, а солнышко грело не по весеннему, но стоило нам выйти из общежития как начался дождик, в районе КПП он перешёл в ливень. До казармы добежали два мокрых лягушонка. Парни стояли на крыльце и ждали окончания ливня, по этому последние метры мы бежали под ихнее дружное улюканье.
– Бывальцев, ты что бессмертный, какого под дождём гуляешь?
– встретил нас не дружественно старшина.
– Товарищ прапорщик, дак ведь ну это обед же, дело святое, - начали оправдываться мы.
– Идите сушитесь, святые. Какие нахрен святые, тупые, - бурчал он нам в след, а мы оставив за собой мокрую полоску прошли в кубрик.
Стряхнув воду с формы, высушили волосы, у кого они были, полотенцем и пошли греться в бытовку с помощью фена.
Фены верешали на полную мощность. Форма парила и аромату не добавляла.
–
– Согласен. Как ещё старшина не прибежал. Утюгом сушить, утюг жалко, весь скользяк пригорит. Феном - вонь стоит. Сама высохнет, - согласился я.
– Пойдем так, тем более орут на построение, - соглашаюсь и повесив это чудо немецкой мысли отправляюсь на построение.
Высохли мы только на уроке. Замполит косился на меня, но молчал.
После урока меня опять пытали.
Подозвав к себе майор поинтересовался.
– Как дела с предложениями, написал?
– Только черновой вариант, сейчас сижу с конспектами понедельника, мне их завтра показывать, потом устраню замечания и в выходной до работаю предложения.
– С утра до развода, жду, - сказал он твёрдо, сверкнув грозно глазами. Надо бы его как-то умаслить.
– Товарищ майор, а можно вы просмотрите предложения, так сказать отсеять заведомо не приемлемые и не тратить на их проработку время.
Майор развернулся ко мне лицом, на котором сразу разошлись складки, которые делали его напыщенным.
– Конечно давай посмотрим.
Мы сели за первую парту и он начал читать мои записи, они были хаотичны. Первый лист, просто идеи под номером, дальше шло как эта идея будет проходить. Причём видно, что идеи записаны не в один момент, а некоторые на ходу, карандашом. От этих записей он пришёл в восторг, но как и предполагалось отсеял сразу три идеи, две как трудно реализуемые, а вот конкурс красоты среди солдат, как аморально низкую.
Зато про остальные сказал.
– Не всё мне нравится, но сама идея после небольшого изменения формата может выстрелить, поработай над оставшимися, я даю добро.
На этой положительной ноте мы и расстались и тут до меня дошло, что всё эти мероприятия он будет проводить не с нами, а совсем с другими курсантами, которые придут после нас или с нами, два месяца у него есть?
С понедельника расписание занятий изменилось кардинально. Его вывесили в пятницу с утра и всё столпились, как стало баранов, изучая новые ворота, потому как там всё было не понятно. Теперь там стояли покатушки на БТРах, с развёртыванием станций, один раз в неделю учебные стрельбы с марш броском до стрельбища. БТР в школе было пять и будущие прапорщики должны ездить на них по очереди, один до обеда, второй после, за шесть дней шестьдесят человек, всё не успевали, а должны. По этому не мудрствуя в каждый БТР решили посадить по два будущих прапорщика. Об этом нам сигнализировал листок под расписанием, где были проставлены фамилии экипажа. В прочем по два были и сержанты, и мехводы. А вот старший один. Но это всё я узнал только во второй половине дня, а в первую...
Ещё до развода вызвали нас с взводныи в штаб. Дело было так. Иду с завтрака, а меня хватает за руку не знакомый товарищ лейтенант и кричит.
– Этот?
– я не понимая, что происходит уставился на ручищу, что держит меня, а в голове прокручиваю свои косяки. Хотел от него отбиться, но ротный кивнул.
– Иди, иди. Хоть со взводным познакомишься.
Я уставился, на совсем молоденького лейтенанта. Ах вот какая ты птица - взводный. Ниже меня на пол головы, и настолько же шире, перекаченная шея, лет через пять такому типажу цены не будет, пугать тёток на рынке.