Гугеноты
Шрифт:
К ней Генрих вбежал запыхавшийся, взволнованный, тяжело дыша; лицо его было бледно. Жанна раскрыла ему объятия, он приник к ней:
— Мама, она хочет убить тебя!
— Кто? — не поняла Жанна.
— Тетка Екатерина.
Она взяла его голову в ладони, заглянула ему в лицо:
— Кто тебе сказал?
— Я сам слышал. Только что. Я подслушал ее беседу с испанцем.
Она поднесла руку к сердцу, глаза расширились от страха.
— И ты решился на это? Кто тебя надоумил?
— Мсье Лесдигьер.
Жанна тотчас послала за Конде. Тот вошел, ни слова не говоря, уселся, и юный Генрих Наваррский передал им содержание разговора, в результате которого их ждет преждевременная смерть.
Конде хватил ладонью по подлокотнику и вскочил на ноги:
— Я так и знал, что это свидание не сулит ничего хорошего! Эти убийцы тянут руки к Франции, как протянули их уже к Нидерландам.
— Что нам делать, Конде? — отозвалась Жанна, нервно шагая по комнате. — Старуха способна на все, ведь этот испанец угрожает благополучию ее сыновей.
— Прежде всего, надо сделать вид, будто нам ничего не известно, и следить за мадам Екатериной.
— До окончания путешествия она вряд ли на что-нибудь решится.
— Поэтому, мадам, вам не стоит покидать ее раньше времени, это сразу же вызовет подозрение, и она станет осторожной. Вы сделаете это по прибытии в Париж.
— Что предпримете вы для своей безопасности, принц?
— Я захвачу в плен все королевское семейство и двину войска на Париж.
— И повторится ошибка Амбуаза.
— Тогда нас предали. Сейчас мы более бдительны. Я все обдумал, ибо предугадывал результат их беседы.
— В Париже вы встретитесь с войсками коннетабля и сразу же попадете под огонь пушек Лувра, Бастилии и городских стен.
— Коннетабль не посмеет: иначе его пушки разметут в клочья королевское семейство. Ему будет обещана полная неприкосновенность, он сохранит за собой должность, звание и все свои титулы. К тому же он в известной мере миротворец.
— Как вы намерены провести эту операцию?
— Мы пошлем человека к Колиньи. Он соберет войско, и оно будет ждать в засаде где-нибудь близ Этампа.
— Ваш гонец не успеет.
— Успеет. Кортеж движется медленно, за это время можно побывать в Лондоне и не спеша вернуться обратно.
— Вы хорошо все обдумали?
— Провала быть не должно. Другого такого случая может не представиться. Перемирие слишком затянулось, гугеноты и католики по-прежнему косятся друг на друга, в воздухе пахнет грозой. Если первыми не нападем мы, то нападут на нас они. Судьба дает нам шанс, мы должны им воспользоваться.
— Значит… — Жанна с трудом смогла произнести эти слова, — государственный переворот?
— Сейчас или никогда, Жанна! Пора менять тухлую кровь Валуа на свежую — Бурбонов! Сил у нас достаточно. Отряда гугенотов в тысячу человек, не считая нашей охраны, вполне хватит, чтобы захватить в плен весь королевский поезд со всеми потрохами. О, они у меня еще попляшут, эти хилые выродки угасающего рода вместе с их старой хитрой лисой и кардиналом-убийцей.
Конде был решителен и скор на действия.
— Что будет дальше, Конде? — Жанна вперила в него горящий взгляд. — Сможем ли мы бороться с ними?
— Нам помогут германские протестантские князья, Швейцария, Англия, Бельгия! Мы будем бороться до конца, все равно этим должно когда-нибудь кончиться.
— А Валуа? — спросила она. — Какая участь ждет их?
— Бастилия! — коротко ответил Конде.
— Кто же из нас займет трон французских королей?
— Вы, мадам, — не моргнув глазом, ответил принц. — Вы будете королевой Франции и Наварры.
Она пытливо вглядывалась в его лицо, пытаясь прочесть по нему, лукавит ли он. Но не прочла ничего.
— А вы? А Колиньи? — спросила она.
— Мы останемся, как и были, вашими преданными вассалами. В самом деле, ведь управляет же Англией женщина-протестантка!
— Нет, Конде, — твердо отрезала Жанна, — мне достаточно моего наваррского королевства. Я уступаю тот пост вам. Во Франции никогда не было королев. Этот трон для мужчин.
— Польщен той высокой честью, которую вы мне оказываете, моя королева, — с поклоном ответил Конде. — Однако должен напомнить, что сын ваш стоит ближе к трону, нежели я.
— Мой сын еще слишком юн, — попыталась возразить Жанна Д'Альбре.
Конде улыбнулся и ответил:
— В таком случае мы с адмиралом будем его первыми министрами и наставниками в деле управления государством.
Жанна прослезилась. Она никак не ожидала такого благородства от своего соратника по борьбе.
— Итак… решено?
— Решено, — коротко ответил Конде.
Она в задумчивости прошлась по комнате — строгая и величавая. Она думала, остановившись у окна. Конде ждал. Внезапно она резко повернулась:
— Кого вы думаете послать к адмиралу?
— Матиньона. Вернее человека не найти. Его отсутствия никто не заметит.
— Подумайте, принц, это должен быть человек, преданный коннетаблю. Вряд ли адмирал решится на такие действия, не заручившись поддержкой Монморанси. Тот не примет участия в перевороте, но и не станет мешать.
— Вы полагаете, что в наши планы надлежит посвятить коннетабля?
— Или его сына. В этом деле необходимо иметь сильного союзника, это принесет свои плоды. Гвардейцы герцога, среди которых есть и протестанты, не станут защищать королеву-мать, не получив на то приказа своего хозяина.