Гуль
Шрифт:
Я промолчал.
— Жрёт полуфабрикаты из морга! Ё-моё! Это же какой бесхребетной сукой нужно быть, чтобы опуститься до такого?! Потом мы пообщались. Сразу скажу: я не был с ней любезен. Знаешь ли, мне, как создателю, слышать, что мой отпрыск питается ссаными нагетсами… Это перебор. Нет, серьёзно! Это же…, — он помотал головой. — Ты представь, если бы лев — царь зверей просил оленей подвинуться, чтобы попить на водопое. Быть такого не может! Природа так устроена! Как она не может этого понять?! Лев жрёт оленей, а потом пьёт столько, сколько ему вздумается. Чёрт побери, ты знаешь, мне ведь пришлось даже её наказать.
— Где она? — я посмотрел в дверной проход.
— Да погоди ты! — он махнул рукой. — Я что рассказать-то хотел?
В отражении электронных часов я рассмотрел окно за спиной. Три шага и прыжок отделяли меня от разбитого стеклопакета и свободного падения.
— Чего тебе надо?
— Не буду врать, Тимофей, поначалу я сильно разозлился, — он посмотрел в пол и покачал головой. — Ведь это основа основ, понимаешь? Мы стараемся. Мы поддерживаем линию рода. Мы несём дар через года, и тут появляешься ты. Ты или любой другой чудак, каких я повидал ни один десяток. Ты говоришь, что дар — это болезнь, что он неё нужно избавиться, что мы прокляты, что лучше умереть, что… бла-бла-бла! Интересно, что все эти слабые звенья в цепочке очень похожи друг на друга. Чуть застенчивые, с завышенным чувством справедливости, живущие по правилам, с хорошим воспитанием. Я видел их десятки, и все они заканчивали одинаково. Тогда я подумал, что ты такой же. Очередной придурок несущий свою псевдорелигию по нашему миру. А потом я узнал, что ты всё ещё зародыш. Прошло несколько месяцев. Если бы я не увидел своими глазами, то не поверил бы.
Игнат обошёл меня и открыл окно. Квартиру протянуло сквозняком. Я отчетливо услышал запах еды. Свежей и ещё теплой еды в соседней комнате.
— Где Москвина?
— Там, куда всегда тянет гулей, — возле еды, — Игнат улыбнулся и махнул рукой. — Не беспокойся, с ней всё в порядке. Теперь уже да, а вот пару часов назад... Подумать только, она не хотела мне о тебе рассказывать. Мне, — он ткнул себя пальцем в грудь. — Своему создателю! Наотрез отказалась говорить о том, кто её надоумил этим бредням с излечением. Пришлось пойти на крайние меры. Неделя голодовки быстра привела её в чувства. Ты бы слышал, как она царапала ногтями стены, ммм-м-м.... мелодия. А потом знаешь что?! Вообще красота! Я привел ей еду, поставил возле двери и открыл окошко. Она сидела там в комнате, а запах просачивался под дверь. Клянусь, вот здесь, — Игнат показал пальцем в середину комнаты, а потом отвел палец чуть дальше к окну. — Даже вот здесь, я слышал, как стучат её зубы! Потрясающе! Это оно и было, понимаешь?! Свидетельство превосходства наших инстинктов и природного существования перед засранными мозгами с вашими моральными принципами, справедливостью, человечностью и… тьфу, бл*ть! Аж говорить противно!
В другой комнате что-то хрустнуло, раздались чавкающие звуки. Довольный Игнат вскинул к потолку палец и поверну ухо к двери:
— Слышишь?! Кушает девочка моя!
— Мне нет дела до Москвиной, — сказал я и посмотрел ему в глаза. — И мне нету дела до других гулей. Если тебя это успокоит, то я обещаю не навязывать никому своё мнение насчет этого… дара. Москвина была первым встреченным мною гулем. С тех пор многое поменялось, и я больше…
— Прости, Тим! — крикнул Игнат и вскинул руки. — Неужели ты подумал, что я тебя обижу?! — он выпучил глаза и показал в меня пальцем. — Да нет же! Ты чего?! Если бы я хотел приплющить зародыша, которые сеет по моему миру эту говнорелигию, я бы не стал и распинаться! Ты чего?! К чему вся эта болтовня, если всё закончится
— Да, — я немного расслабился, хотя ситуация продолжала оставаться странной.
— Черт побери! — Игнат хлопнул в ладоши. Он сам тебе представился?!
— Да.
— Что ты сделал?! — Игнат потёр руки в ожидании истории.
— Ну-у-у, — я приподнял руку и изобразил удар. — Ударил его.
— И он сказал, что обратит тебя, потому что ты проявил смелость?!
— Да.
— Чума-а-а-а… Эгон очень уважаемый гуль, и он никогда не ошибается в выборе, — Игнат смотрел на меня улыбался и мотал головой. — И он не ошибся! Век мне мяса не жрать, ты убиваешь других гулей и ешь их железы, чтобы не завершать трансформацию! Ох-ре-неть! Как же здорово, что я нашел тебя!
— Почему?
— Теперь мы будем вместе. Ты и я.
Я несколько раз моргнул и попытался переварить услышанное. Зачем альгулю быть вместе с зародышем, когда?..
— Жди!
Игнат выскочил из комнаты. Хлопнула дверь гардеробной. Через две минуты он вернулся с мужиком в руке. Тот был связан по рукам и ногам, во рту — кляп. Он брыкался, мычал и стрелял глазами во все стороны. Попытки вырваться были тщетными. Игнат удерживал его тремя пальцами за ворот куртки. Глянув на меня, Игнат улыбнулся, а затем разорвал хомуты и достал кляп.
— Вы чего творите, пацаны?! — закричал мужик. — Вы хоть понимаете, что вам за это?!..
Игнат посмотрел ему в глаза, и мужик заткнулся. Игнат показал на кресло. Мужик прошел по комнате и сел. Сперва мне показалось, что Игнат испугал его, но затем я понял, что это не так. Мужика будто подменили. Страх куда-то делся, мы его больше не беспокоили, и он не собирался пугать нас последствиями. Он вообще больше ничего не собирался делать. Он сидел в кресле, положив руки на подлокотники, и смотрел в пустоту перед собой. Не понимая, что только что произошло, я посмотрел на Игната.
— Всё ещё думаешь, что это болезнь? — спросил он с довольной ухмылкой. — Это дар, Тимофей! Это дар свыше! Все людские чудеса заканчиваются в бредовых книжках, которые не имеют доказательств и остаются на устах у тупорылых проповедников. Я же предоставляю тебе доказательства. Прямо здесь и сейчас. Разве это не чудо?! Разве ни чудо то, насколько сильнее мы становимся? Разве ни чудо то, насколько мы становимся живучее? Разве ни чудо — вот это, — он показал пальцем на совершенно безучастного к происходящему мужика. — Дар не просто существует, он вознаграждает нас. На что может рассчитывать человек, если он поставил свечку в церкви или не бухал во время поста, а?! Может ли господь гарантировать ему, что завтра он не умрёт, а его жену не изнасилуют?! А дар даёт гарантии! Тут всё просто как дважды два! Делай то, что тебе велит тело, и получишь то, что заслуживаешь! Зародыш идёт по уготованному ему пути и получает ещё большую силу, став гулем. Гуль делает то, что должен, и за это получает способности, став альгулем. Никаких тебе «аминь», «спаси-сохрани» и прочей туфты! В тебе огромные задатки, Тимофей. Эгон это разглядел, и я это вижу. Ты просто обязан стать одним из нас. Не противься своей природе, и она тебя вознаградит.
Игнат подошёл к мужику, взял его за руку, а ногой прижал грудь. Дёрнул. Раздался треск и хруст. Конечность отделались от мужика и, оставляя кровавый след на полу, переместилась ко мне.
— Не сопротивляйся, Тимофей.
Удивительно, но сопротивляться я мог. И это получалось намного лучше, чем днём ранее. Тело жаждало плоти, но мозг не улетал в крутое пике. Оторванная рука выглядела аппетитно и очень вкусно пахла, но она оставалась оторванной рукой. Я сосредоточился на этом понимании. Стало легче. Как бы я ни хотел вкусить плоти, я должен помнить о том, что она принадлежит настоящему человеку. Я отвел глаза и посмотрел на мужика. Тот не издал ни звука. Из плеча фонтаном струилась кровь, а он смотрел перед собой и мерно дышал.