Гулы. Книга первая: Чёрный рассвет
Шрифт:
И вдруг он услышал шорох!
Сердце Пепе подпрыгнуло и остановилось.
Медленно обернувшись, он увидел девушку. Она стояла напротив него, прислонившись спиной к стене. Руки ее были сложены на груди. Почти подросток, машинально отметил Пепе, – лет восемнадцать, не больше. Грязные, слипшиеся волосы, висящие вдоль худого лица, такого же бледного, как брюхо дохлой рыбы. Мертвые глаза, глядящие на него без всякого выражения.
Пепе сглотнул.
Челюсти девушки шевелились, занятые жвачкой. Одета она была в серую кофту и черные брюки.
Внезапно
От ее ухмылки повеяло тоскливой безысходностью. Пепе почувствовал, как ледяной ужас скользкой змеей оплетает его тело, лишая возможности пошевелиться.
Тем временем рука девушки вернулась на прежнее место. На губах ее вырос пузырь, лопнувший с громким звуком. Послышался тихий смех, похожий на звон ледяного колокольчика.
– Упс! – сказала девушка.
Пепе похолодел.
– Послушай, приятель… Может, ты вылезешь из своей норы, и мы поговорим? – раздалось вдруг из зала.
Под сводами монастыря прогремел дружный хохот.
Девушка шагнула к Пепе и, схватив его за ворот рубахи, швырнула в зал. Толчок ее оказался невероятно сильным: Пепе пролетел через весь проход и остановился у самого стола, едва не упав. Девушка прошла вслед за ним и остановилась у прохода, прислонившись к стене с тем же безучастным выражением на лице, что и прежде. Челюсти ее двигались, занятые жвачкой.
– Ну, здравствуй, приятель! – сказал длинноволосый, оглядывая Пепе; голос его прозвучал неправдоподобно слащаво. – Зачем ты за нами следил?
Под его пристальным взглядом тело Пепе начало вдруг цепенеть. Огромная тяжесть навалилась на затылок. Пепе почувствовал, как окружающий мир разваливается на куски – на миллионы крошечных осколков – и оседает ветхой пылью на стены старого зала… Всё пошло не так, отрешенно подумал он, этого разговора не должно было быть. Кто эта девка с лицом дохлой рыбы и мышцами Геркулеса? Почему этот тип с черными волосами разговаривает с ним, как с пятилетним ребенком?
– Зачем ты за нами следил? – повторил длинноволосый и на мгновение оторвался от Сборцы – взглянуть на «Гарроту».
Внезапно мир приобрел прежнюю ясность, и Пепе словно вспомнил о пистолете. «Беретта» взлетела в сторону стола. Однако длинноволосый, увидев оружие, лишь рассмеялся:
– Смотри-ка, у него пистолет!.. Наверное, он даже заряжен? – Он подмигнул ошеломленному Пепе. И вдруг его голос стал грубым, похожим на рык: – Пепе Сборца, я не люблю оружие!
Словно каменная рука коснулась затылка Пепе, и всё поплыло перед глазами. Откуда длинноволосый знает его имя?
Двойник Бъянки Гарроты весело ухмыльнулся.
От этих двоих исходила физически ощутимая угроза. Она давила на волю, превращая его в маленького ребенка. Оружие в твоей руке – лишь бесполезная игрушка, – нашептывал ласковый голос на ухо Пепе.
– Пепе Сборца, – укоризненно произнес длинноволосый, – если бы ты поехал к Доминику Пальоли, всё было бы по-другому. Ты бы спокойно провел этот день, а вечером встретился с Тиной. Теперь же ты с ней не встретишься.
Он ухмыльнулся.
– Тина Пепе долго ждёт, только Пепе не придёт… – тихо прошептал «Бъянки Гаррота».
– …потому что он умрёт! – закончил за него длинноволосый.
Ужас пригвоздил Пепе к месту. Внезапно он понял: эти двое читают его мысли! Боже, но кто они?
Ноги Пепе понесли его к выходу. Пистолет по-прежнему смотрел в грудь типа, сидящего за столом.
– Сиди… как сидишь… – прохрипел Пепе, с трудом выдавливая слова пересохшим ртом. Горло его превратилось в проржавевшую трубу, а слова – в камни, с грохотом прыгающие по этой трубе.
– Но куда же ты? – хмыкнул длинноволосый. – Мы же еще не поцеловались, приятель!
Он встал со стула и сделал шаг в сторону Сборцы.
И тут Пепе понял, что сейчас он действительно умрет, если промедлит хотя бы секунду. Он нажал на курок. Пистолет в его руке прыгнул, грохот выстрела раскатился под сводами зала.
Длинноволосый вздрогнул, словно наткнулся на невидимую стену, и опустил голову вниз. Посреди слова «Юви» чернела дыра. Он снова поднял взгляд на Пепе, и вдруг в его глазах вспыхнула ярость. Всепоглощающая, заставляющая Пепе почувствовать, как помимо воли опорожняется его мочевой пузырь!
– Я же сказал, что не люблю оружие! – тихо повторил длинноволосый.
Изо рта его выскочил длинный язык и облизнул губы. Послышался звук, похожий на трение наждачной бумаги о кирпич. Длинноволосый сделал еще один шаг в сторону Сборцы.
И тут Пепе понял, что это не люди!
Он завопил и принялся давить на курок пистолета, посылая свинцовый поток в тело идущего к нему существа. Он видел, как прыгает футболка на груди длинноволосого, как корчится его тело при каждом выстреле. Кусочки ткани и комочки серого воскообразного вещества вылетали из его спины, но длинноволосый всё шел – не останавливаясь, ухмыляясь и глядя в глаза Пепе Сборцы…
Наконец, патроны в «беретте» закончились.
Пепе всхлипнул и, опустив руку вниз, сделал последнюю попытку в отчаянном желании жить:
– Бъянки, ведь мы были знакомы с тобой два года! Это же я, Пепе Сборца!
Двойник Бъянки Гарроты холодно произнес:
– Твой друг умер два года назад. Ты сам стоял у его могилы… Или ты думаешь, что покойники могут оживать?
Секунду его лицо было похоже на резиновую маску манекена, и вдруг… он захохотал.
Длинноволосый, стоявший в метре от Пепе, растянул свои серые губы в стороны и принялся хохотать вместе с «Бъянки».