Гулы
Шрифт:
Заросли ив подступали к самой стене. Вскоре Пепе сидел у двухметровой дыры, черневшей в полутора метрах над землей, и прислушивался к звукам, раздававшимся у ворот. До него доносились шорох листвы, скрип стволов, раскачивающихся под порывами ветра… Человеческих голосов слышно не было.
Выждав пару секунд, Пепе выбрался из кустов и шагнул к стене.
В тот момент, когда рука его легла на край дыры, острая тоска пронзила все его существо, и от неожиданности Пепе Сборца присел. Не стоит ему лезть в эту дыру — ничего хорошего его там
Облизывая губы, Пепе полез в дыру…
Через три секунды он был уже за стеной, на территории монастыря. Выглянув из-за угла двухэтажного строения, увидел «феррари» — машина стояла в центре двора, людей рядом с ней не было.
Двинувшись вдоль стены, Пепе подобрался к массивному четырехэтажному строению, стены которого были сложены из грубого камня. В стене дома, похожие на пустые глазницы черепа, чернели провалы окон. Пепе скользнул к одному из них и заглянул внутрь. Где-то далеко, в глубине здания, раздавались голоса людей. Подтянувшись, Пепе нырнул в окно.
Когда-то давно здесь была келья монаха. Сейчас в тесной комнатке с высокими потолками пахло плесенью, старой мочой и псиной. На противоположной от окна стене комнаты был нарисован череп, а под ним надпись: «Вассах Гул». Что это значило, Пепе не знал. В одном из углов комнаты валялась пара пустых бутылок, пол у окна был усыпан битым стеклом.
Вытащив пистолет, Пепе снял его с предохранителя, осторожно выглянул в коридор и прислушался. Голоса людей неслись из дальнего конца коридора. Пепе знал, что там находится главный зал монастыря. Говорили двое. Голоса были низкими. Иногда они взрывались в приступе хохота.
Похоже, они не знали, что он следил за ними, подумал Пепе. Или не придали этому большого значения. Во всяком случае, они разговаривали как люди, которым нечего опасаться,— наверное, они чувствуют себя здесь как дома. Что ж, ему это только на руку.
Пепе выскользнул из комнаты и медленно пошел в сторону зала. Он и не заметил, как в тот же миг в другом конце коридора возникла угловатая тень и поплыла вслед за ним, прячась в пустых нишах келий.
Пепе прошел по коридору и остановился у проема, ведущего в зал. Голоса людей звучали здесь по-особенному четко. Несколько мгновений он раздумывал, потом осторожно заглянул в черноту проема.
Посреди гигантского зала сидели двое: двойник Бьянки Гарроты и длинноволосый тип, длинноволосый что-то рассказывал. Временами они смеялись, и их хриплый хохот гулко разносился под сводами зала. Оба сидели на стульях, облокотившись о стол, похожий на ученическую парту. На мгновение у Пепе мелькнула дурацкая мысль, что эти типы похожи на учеников, решивших поболтать на переменке между уроками. Длинноволосый говорил с увлечением, и конца его рассказу, похоже, не предвиделось…
Но вот совершенно неожиданно он замолчал.
Два человека, сидевшие за столом, как по команде повернули головы в сторону Пепе и впились глазами в темноту прохода.
Пепе почувствовал, как покрывается потом. «Неужели заметили?» — мелькнуло у него в голове…
Несколько секунд длинноволосый и «Бьянки Гаррота» смотрели в проход, черным туннелем уходящий в глубину монастыря, затем медленно повернулись друг к другу. Длинноволосый продолжил рассказ.
Пепе медленно выдохнул, словно только что с его шеи сняли удавку. Он чувствовал, как бешено стучит его сердце, и понимал, что давно уже пора опорожнить мочевой пузырь.
И вдруг он услышал шорох!
Сердце Пепе подпрыгнуло и остановилось.
Медленно обернувшись, он увидел девушку. Она стояла напротив него, прислонившись спиной к стене. Руки ее были сложены на груди. Почти подросток, машинально отметил Пепе, лет восемнадцать, не больше. Грязные, слипшиеся волосы, висящие вдоль худого лица, такого же бледного, как брюхо дохлой рыбы. Мертвые глаза, глядящие на него без всякого выражения.
Пепе сглотнул.
Девушка жевала жвачку. Одета она была в серую кофту и черные брюки.
Внезапно ее правая рука соскользнула с груди. На тыльной стороне кисти Пепе заметил татуировку — целующаяся парочка. Рука легла на живот. Указательный палец девушки нырнул между ног. Потом она сделала недвусмысленное движение бедрами и ухмыльнулась.
От ее ухмылки повеяло тоскливой безысходностью. Пепе почувствовал, как ледяной ужас скользкой змеей оплетает его тело, лишая возможности пошевелиться.
Тем временем рука девушки вернулась на прежнее место. На губах ее вырос пузырь, лопнувший с громким звуком. Послышался тихий смех, похожий на звон ледяного колокольчика.
— Упс,— сказала девушка.
Пепе похолодел.
— Послушай, фрателло… Может, ты вылезешь из своей норы, и мы поговорим? — раздалось вдруг из зала.
Под сводами монастыря прогремел хохот. Девушка шагнула к Пепе и, схватив его за ворот рубахи, швырнула в зал. Толчок ее оказался невероятно сильным: Пепе пролетел через весь проход и остановился у самого стола, едва не упав. Девушка прошла вслед за ним и остановилась у прохода, прислонившись к стене, с тем же безучастным выражением на лице, что и прежде. Челюсти ее двигались, занятые жвачкой.
— Ну, здравствуй, фрателло,— сказал длинноволосый, оглядывая Пепе, голос его прозвучал неправдоподобно слащаво,— Зачем ты за нами следил?
Под его пристальным взглядом тело Пепе начало вдруг цепенеть. Огромная тяжесть навалилась на его затылок. Пепе почувствовал, как окружающий мир разваливается на куски — на миллионы крошечных осколков — и оседает ветхой пылью на стены старого зала… Все шло не так, отрешенно подумал он, этого разговора не должно было быть. Кто эта девка с лицом дохлой рыбы и мышцами Геркулеса? Почему этот тип с черными волосами разговаривает с ним, как с пятилетним ребенком?