Гуров идет ва-банк
Шрифт:
– Да, он здесь, – кивнула Мария, – но в данный момент находится в полицейском участке.
– А-а-а, понимаю! – хитровато подмигнул англичанин. – Делится опытом изобличения преступников, действующих на транспорте.
– Увы, все совсем наоборот, – грустно усмехнулась Мария. – Его задержали по ложному обвинению в организации драки на борту самолета.
Она вкратце рассказала о случившемся во время пути. Помрачнев, капитан пробормотал:
– Бездельники! – и решительно направился к двери участка.
Его появление для констебля было полной неожиданностью.
– Так вы говорите, мистер Фифугин, этот джентльмен ни за что вас ударил, а вы, сударыни, это подтверждаете? – строго спросил он, пристально глядя на внезапно смешавшуюся троицу. – Я сейчас же разыщу пассажиров с этого борта и через пять минут буду знать правду. И тогда, леди, если вы дали ложную информацию, то едва ли отправитесь в свой следующий полет.
– Сэр, мистер Фифугин – гражданин США, – встревоженно произнес констебль, – и я счел его показания более заслуживающими доверия…
– То или иное гражданство не может служить как индульгенцией, так и доказательством виновности! – сурово отчеканил капитан.
– Сэр, простите нас, сэр!.. – испуганно залепетали стюардессы, начиная рассказывать нечто совсем иное – совсем не то, что ими говорилось несколько минут назад.
Обескураженный констебль, побагровев, разозленным быком глянул на окончательно потерявшегося «крутяка». Тут же был составлен другой протокол, согласно которому тот выкладывал из своего кармана больше тысячи фунтов стерлингов в качестве уплаты штрафа за ложные обвинения.
Когда все формальности были закончены, капитан обернулся к Гурову и, приятельски улыбнувшись, поинтересовался:
– Вы меня, наверное, не помните, сэр?
– Почему же? – выходя вместе с ним из полицейского участка, тоже улыбнулся Лев. – Вы – Алан Грисби. Но год назад, помнится, вы были старшим лейтенантом.
– О! У вас потрясающая память! – удивился тот. – Да, благодаря вашей помощи я получил внеочередное звание, поэтому я ваш должник! Мы не могли бы через часок – у меня в четыре заканчивается служба – посидеть в каком-нибудь кафе?
– Очень жаль, но нам нужно срочно отправляться в Ливерпуль – сегодня вечером мы отбываем на круизном лайнере в путешествие по Атлантике.
Выразив сожаление, что все получилось столь неудачно, Алан предложил встретиться по возвращении из круиза. Откланявшись, наши путешественники, не теряя времени, срочно отправились на железнодорожный вокзал. Поскольку Стас, памятуя прошлую поездку в эти края, не испытывал особого желания прокатиться на метро или электричке, Гуров взял такси, и наши путешественники покатили из Хитроу в Паддингтон.
Озирая окрестности, Крячко, сидевший на заднем сиденье, пустился в воспоминания об их со Львом визите в эту страну. Он со вкусом расписывал, как они впервые прошлись по знаменитой Пикадилли, как побывали в Гайд-парке, как сидели в кафешках на берегу Темзы…
– …Да, Лев, трижды ты тогда был прав – какая тогда выдалась поездка! – мечтательно причмокнул Стас. – Кстати, я до сих пор удивляюсь тому, что наше последнее приключение не стало поводом к скандальчикам и разборкам. Ну, ты понял, о чем речь. Все же, что ни говори, а Смирнов – профи ультракласса. Кстати, как он там? Ты давно с ним контачил?
– Месяца три назад перезванивались, – обернулся к нему сидевший впереди Гуров. – Он как раз только что вернулся от дочери – ездил к ней в гости. Познакомился со всей английской родней. Привет нам обоим передавал от Кэт.
– И ты об этом мне ни слова не сказал? – насупился Стас, игнорируя настороженно-выжидающий взгляд Маргариты, сидевшей между ним и Марией Строевой.
Окинув его удивленным взглядом, Лев рассмеялся:
– Ну, ты даешь! Неужели тогда, ну, у Петра на даче, коньячок тебя так шандарахнул, что ты уже был на автопилоте и ничего не запомнил? А я тебе, между прочим, когда ходили блеснить щуку, сразу же сказал, что позвонил Алексей Юрьевич, спрашивал, как у нас дела.
– Да?.. – несколько сконфузился Крячко. – Ну, а что удивительного? Мы тогда на троих больше литра коньяка бабахнули.
Теперь уже и Мария, слушая их разговор, посмотрела на мужа почти так же настороженно-выжидающе, как и Маргарита.
– Что, дамы, – хитро подмигнул им Лев, – любопытство обуяло вперемешку со злодейкой-ревностью? Ладно, отвечаю по пунктам. Рита, Кэт – это наша общая знакомая. Мы с ней всего лишь «свои парни», и не более того. Она дочь нашего хорошего товарища. Тут, как говорится, ничего личного. Теперь по поводу дачи и коньяка. Мы недавно с Петром поспорили, кто заказал убийство банкира Баланкина. Он утверждал, что это его зам, а мы считали, что это бывший начальник охраны, который считался умершим.
– Понятно… – усмехнулась Мария. – Заказчиком оказался якобы умерший бывший начальник охраны, и Петр, как это у вас называется совершенно неинтеллигентным словом, проставился. А убийца-то кто же?
– Как и во всяком банальном детективе – шофер, – пожал плечами Лев и рассмеялся.
Водитель такси – крупный малый с толстенными ручищами – неожиданно покосился в его сторону и, к всеобщему удивлению, недовольно проворчал по-русски:
– Ну, что за жизнь пошла? Везде шофер виноват!..
– О! Да тут, похоже, наш соотечественник? – почему-то обрадовался Станислав.
– Сооте-е-ечественник… – с какой-то затаенной горькой иронией протянул таксист. – Но уже подданный ее величества. В прошлом году получил подданство, – задумчиво закончил он.
– А сюда как попал? – поинтересовался Крячко.
– Судьба… – усмехнулся шофер. – Я сам родом из Риги, даже на осьмушку латыш. Но себя считаю полностью русским. Мои родители лет семь назад переехали в Россию по программе переселения соотечественников. Руки бы отбить тому идиоту, который ее разрабатывал! Ну кто так относится к своим людям? Мы в Латвии были бесправные неграждане, а прав имели больше, чем в России. И возможностей тоже. В России вообще черт знает что творится. Соседи у них – азиаты, гражданство получили всего за год, а мои стояли в очередях почти пять лет.