Гусарский монастырь
Шрифт:
На подъезде голубела венгерка Светицкого.
— Мы вас заждались! — воскликнул он, сбегая вниз, когда экипаж остановился. — Все благополучно? Нашли бумагу? Привезли? — озабоченно спросил он, всходя вместе с Леней на крыльцо подъезда и заглядывая ей в глаза.
— Нет… — со спокойным лицом ответила Леня.
— Нет?! — чуть не вскрикнул Светицкий. — Что же это значит?
— Значит, где-нибудь она в другом месте!
— Ничего не привезла, Людмила Марковна! — сказал гусар, выйдя на балкон.
— Сама осмотрела все? — спросила та, поднявшись в своем кресле.
— Да. Вероятно, у Владимира Дмитриевича другой ключ был, и он переложил ее куда-нибудь. Не беда, найдется!
Темные глаза Людмилы Марковны испытующе глядели на нее.
— Степан что говорил?
— То же, что я сказала: думает, что найдется!
— Когда сюда приедет?
— Не знаю, не упоминал об этом.
— Завтра не явится — сама в Рязань отправлюсь: новую вольную заставлю написать!
Складки, собравшиеся на лбу Светицкого разгладились; он оживился, и Леня перевела разговор на другую тему. Старуха ни словом не принимала в нем участия.
У Шилина под вечер сошлась та же компания, но, несмотря на штоф водки, стоявший на с голе и обилие произведений искусства Мавры, настроение всех было иное: виной тому оказался Белявка, явившийся позже всех прямо от Пентаурова и принесший дурные вести.
— Ну, братики, усему нашему дилу крышка! — сказал Белявка, войдя. — А вас у шею даже велено гнать!
— Как это в шею? За что? — задорно спросил Стратилат.
— А вместо грошей, что я просив для вас; разлютовался — беда! Кулаком по столу, ногами затопотал, плешь, шо самовар, засветилась! Весь театр, каже, к чертям разгоню: денег вин много стоит! Жадюга!
— Тэ-экс… — проронил Стратилат. — Что ж, мы с тобой теперь, Агаша, люди свободные! Дай Бог здоровья старухе с барышней — хоть завтра же в Москву двинем!
— Понятное дело! — подхватил Тихон. — Наплевать и размазать!
— О нас не речь, мы себе хлеба кавалок найдем… — продолжал Белявка. — А вот у Леонидовой дило худо… Оно, конечно, актерка она плохая, но по товариству жалко.
Все насторожились, и Белявка, всегда имевший точные сведения обо всем происходившем в доме от прикармливаемого им Ваньки, поведал о взломе молодым Пентауровым конторки, скрытии им вольной Лени и обо всем дальнейшем.
— Да это ведь что же такое? — воскликнул Стратилат, ударив кулаком по столу. — Убить его за это мало!
— ІІодлюга! — Всколыхнула воздух октава Агафона, и он тоже сжал огромный кулак свой.
— Пособить бы ей, братцы, как-нибудь? — горячо продолжал Стратилат.
— Пособить мы языком тилько можем! — проговорил Белявка. — Оно ж собственно и не наше дило! Разве для того, шоб барину хрю-хрю пидпустить?
— Следует помочь! — вступился Зайцев. — Тонет ведь перед нами человек!
Шилин перебирал свою бородку-клинышек.
— Дело мудреное… — проговорил он. — Кража налицо, а доказать ничего нельзя!
— Бежать ей куда-нибудь и шабаш! — воскликнул, ударив себя по коленке, Тихон.
— А паспорт? — спросил Белявка. — Ось и заковыка!
— Да… ей фальшивый не подойдет… — раздумчиво проронил Шилин. — Спрятал, говоришь, он ее бумагу, не порвал?
— В книжку засунул.
— Украсть — одно ей остается!
Белявка покачал головой.
— Мудрено! Кабинет вин на запоре всегда держить и ключ с собой в кишени носить. Без себя ни-ни: ни одной души не пускаеть!
— Другой подобрать можно! — сказал Стратилат.
— Це-це-це! — протянул Белявка. — Кто ж за это возьмется? За се спину вспишуть и в Сибирь прогуляться можно!
— Сибирь — чхать! — сказал Стратилат. — И там люди живут!
— Верно!… — подхватил Тихон. — Наплевать и размазать! В ухо бы его хорошенько — р-раз!
— Вот ты и поди… размажь! — посоветовал Белявка.
— Я? Я по купечеству, я не могу! А вот Ваньку наладить — это так! Красную жертвую ему.
— Ванька-дурак: и сам попадется, и других подведет, нечего и пустяков зря городить! Никто в петлю за чужое дело не полезет! — возразил Шилин.
— А ясное дило: умный вы чоловик, Смарагд Захарович! — поддержал Белявка.
Разговор перешел на горе остальных актеров, надеявшихся, что новый барин подпишет их вольную; компания всласть поругала Пентаурова и разошлась.
Мавра убрала со стола, и Шилин собрался ложиться спать, как вдруг послышался стук во входную дверь. Шилин пошел отворить и увидал Стратилата и Агафона.
— Мы к тебе воротились, Смарагд Захарович! — вполголоса молвил, входя и оглядываясь, Стратилат. — Наедине с тобой побалакать хотим.
— Ну-ну, что такое приспичило?
— Приспичило все то же: пособить надо Леониде Николаевне. Ведь это подумать надо, что в душе у нее теперь творится, а?!
— Что говорить! — отозвался хозяин.
— Порешили мы сейчас с Агашей на себя дело взять!
— Ну?
— И не откладывать: ведь найдет на этого обалдуя стих — изорвет отпускную и концы в воду!
— Верно.
— Петля тогда ей! — подхватил Стратилат. — Посоветуй, как быть?
Шилин поглядел на обоих вернувшихся.
— Умны, ребята, что не при всех спрашиваете! Что ни задумал — в одиночку либо много что вдвоем делай — тогда толк будет!
— Без Ваньки не обойтись… — заметил Стратилат.
— Ни-ни, сохрани Боже!…
— Как же тогда? В окно разве влезть? В парк оно выходит… Стекло выдавить — пустяк… — продолжал делиться своими мыслями Стратилат. — Бумажку с медом приложить — оно и не звякнет!
— Я напорешься на него, тогда что? У него ведь — слыхал — все деньги в кабинете запрятаны: должно быть, вокруг него так и ходит!