Гуси лапчатые. Юмористические картинки
Шрифт:
– И французинка при хмельном составе сердца интересна, – делает замечание пальто-размахай. – Особливо ежели это она в поросеночного цвета триках обута и юбочкой на публику потряхивает при пении.
– Французинка хороша, но она только на грех супротив женского пола подмывает, а чтобы воинственный восторг от нее в себе чувствовать, за ней этого нет, не водится.
– Вот немка, так та совсем рыба и даже сон на человека нагоняет.
– Ведь эти самые тирольки за один счет что и немки.
– Ну нет. Немка – особь статья, а тиролька – особь
– Поди, ведь свистульки у них в глотках вставлены, чтоб эта «трула» – то выходила?
– Нет, без свистулек. Просто голосом играют. Порода уж такая, сызмальства учатся. Лесная страна у них, так он промеж себя дома голосами и перекликаются. Ау да ау!
– А эти настоящие тирольки – вот что теперь перед нами поют?
– Нет, поди, не настоящие. Мелки больно ростом. Тирольская порода должна быть вся крупная. Вот у моего свата в Ямской тирольская корова. Дорого дали, но зато…
– Так ведь то корова, а я про баб спрашиваю.
– Ну, друг любезный, что корова, что баба, все едино. Уж ежели в каком месте корова крупная родится, то и баба крупная, корова мелкая – и баба мелкая. Возьмем наш Холмогорский уезд, так там что народ, что скот – одинаково крупный. Посмотри потом лимонский скот и сравни с чухонцем из Лимонии – мелочь, глядеть не хочется. А ямбургская или, там, гдовская баба по здешним местам – вот что по огородам полоть ходят. Нешто это баба? Иную бабу-то из хорошего места не заколупнешь, до того она гладка, а в один обхват и не обнимешь. А здешняя баба жидконогая, сухопарая, не лучше вот этой тирольки. Еле пару ведер с водой на коромысле тащит. А из хороших местов баба – она два ушата сопрет. Теперича будем говорить так: чухонская ли лошаденка или доморощенный жеребчик из Орловской губернии? В чухонской лошаденке только одна толстопузость и есть.
Логика была окончена. Тирольки все еще продолжали петь. Послышались опять рассуждения.
– Чего они все одно слово твердят: «уриан» да «уриан»? И словно у них что заколодило на этом слове!
– Слов мало в ихнем языке. Переберут все тирольские слова, ну и опять за «уриана» хватаются, – дает кто-то ответ.
– Ведь, поди, тоже что-нибудь обозначает этот самый «уриан»?
– Да выпивку, надо полагать, обозначает, потому вон тиролец все себя по галстуку перстами хлопает.
– Канитель! И то есть, я тебе скажу, слушаешь-слушаешь теперича всякие иностранные слова, а ей-ей, лучше русских слов нет! И круглее-то они, и понятнее. По-русски все понять можно, а попробуй
– Американские, говорят, слова хороши. Хмельные изображения у них те же самые, что и у нас, ну и насчет ругательств.
– Слышал я и американские слова на голландской бирже, только все не то, что наши. У нас, к примеру, русский человек выругался, так даже и китаец поймет, что он выругался. А у американца этого не разберешь, потому у него хладнокровная антипатия в разговоре. Что он ругается, что выпить зовет – все на один манер.
– Вот армянский разговор насчет ругани-то чудесен! Покупывал я у них в Москве товары, так знаю. Иной армянин и ласковые-то слова говорит, а ты слушаешь и думаешь, что он ругается. Все на один ругательный манер.
Тирольки продолжают петь. Вышел вперед перед шеренгой толстый тиролец и начал запевать басом.
– Этот с узорчатым-то брюхом, надо полагать, самый набольший у них в таборе? – идут догадки.
– Само собой. Оттого он громче всех и рубит голосом. Вон у него и присяга на шляпе длиннее, и вид зверский.
– Какая присяга?
– А глухариное перо. Ведь это тирольская присяга. Что для татарина ермолка, то для тирольца – глухариный хвост. Без этого он даже запнется голосом и никакой «уриан» у него не выйдет. Даже ежели галочий вместо глухариного в шляпу засунет – и то препона.
– Однако, довольно бы уж этих «урианов» – то слушать, а то даже зевота начинает разбирать, – делает кто-то замечание.
– Дай им надсадиться-то вволю. Вон уж одна тиролька поперхнулась.
– Ну, и пущай ее поперхивается еще десять раз, а для меня довольно. Я пойду к буфету и опрокину самоплясу баночку средственную.
– Тогда уж вместе пойдем, только погоди малость. Ну, пускай эти самые тирольки с «уриана» хоть на какое-нибудь другое слово перескочат – вот тогда мы и пойдем. Авось иной какой-нибудь крик выдумают.
– Ну их в болото! Неприятно, братец ты мой, слушать, когда словесности не понимаешь. Шут их ведает, что они такое поют? Может быть, нас же за наши деньги ругают, а мы слушаем и думаем, что это комплимент. Вон одна тиролька даже пальцем начинает грозить. Нет, я пойду, а вы как хотите!
– Эх, сколько в тебе этой самой нравственности! – восклицает длиннополый сюртук. – Что вот захотел, то сейчас и вынь да положь. Ну, ребята, делать нечего, не отставай от него, пойдем и мы. Уж ежели пришли вместе, то надо вместе и действовать.
Компания удаляется от эстрады. Кто-то оборачивается назад и говорит:
– Господа! А ведь тиролька-то все еще грозит нам перстом. «Пить, мол, ребята, пейте, а напиваться не сметь!»
Маскарад с цыганами
В клубе художников маскарад с цыганами и живыми картинами, как значится в афише. Публики много, но она как-то вяло двигается по залам и гостиным. В узких дверях, при переходе из одной комнаты в другую, теснота и давка, и кто-нибудь непременно вскрикивает: