Гуси лапчатые. Юмористические картинки
Шрифт:
– Бесстыдник ты, бесстыдник! Ну, получай двадцать пять рублей.
– Бесстыдник! А у тебя стыда много? Давай четвертную, делать нечего, но прикрой мою наготу вретищем достойным.
– Сейчас я принесу тебе пальто… – тронулся с места отец семейства.
– Да захвати чего-нибудь бутылку. В пальто ее завернешь, так и не будет заметно! – крикнул ему вслед оборванец.
Через минуту оборванцу было вручено пальто, деньги и бутылка вина.
– А прижать к дядиной груди племянников не дашь? – спросил он.
– Не дядя ты им. Получил и иди, да, пожалуйста, больше не являйся сюда в таком виде. Ну, с Богом! – махнул рукой отец семейства.
Оборванец пошел той же дорогой, по которой пришел, но перед балконом
– Прощай, невестка! Прощайте, племянники! Брат, дай хоть папироску! – сказал он, но, увидав, что ему махают рукой, чтобы он уходил, продекламировал, указывая на роскошно убранный сад:
Не дивись на эти вазы,Ожерелья и цветы!Ни червонцы, ни алмазыНе спасут от нищеты!..С этими словами он вышел из калитки. У калитки на улице стоял кучер и курил махорочную папиросу.
– Снабди, земляк, окурочком на пососанье, – попросил у кучера оборванец.
Кучер дал. Оборванец затянулся и крикнул:
– Кучер брата снабдил кровь Тугоносова папиросой, а сам брат отказал этому Тугоносову в папиросе из жадности! Руку, товарищ! Передай своему хозяину поклон от его брата Тугоносова! Что глядишь? Не веришь? Я брат твоего хозяина!
Дачные соседи
Семейство только еще что переехало с вечера на дачу на Черную речку. Наутро старшие члены семьи еще спали, как вдруг в саду раздался плач ребенка. Мать тотчас же спрыгнула с постели, накинула на себя юбку и с растрепанной головой выскочила на балкон.
– Что такое случилось? Что с Петенькой? – испуганно спросила она.
– А соседский мальчик его укусил, – отвечала нянька. – Ах, какой озорной ребенок! Батюшки мои! Даже и личико ему до крови исцарапал.
– А ты чего рот-то разинула! Ты должна охранять ребенка.
– Да кто ж его знал, что он такой? Пришел поиграть с Петенькой, я ему еще, как путному, сахарный сухарик дала, а он и свой съел, и Петенькин. Петенька, известно, уперся, не дает ему своего сухарика, а тот как тяпнет его за руку да по лицу когтями… Ну и отнял.
За палисадником, отделяющим одну дачу от другой, появилась усатая физиономия в халате.
– Пардон, мадам, что я в таком виде… – произнес усач. – Но я сейчас же отпорю моего ребенка как сидорову козу. Неприятно только, что мы знакомимся при подобных печальных обстоятельствах. Рекомендуюсь: отставной капитан Гусынин. Что же касается до уничтожения сухарей моим сыном, то я сейчас вам вместо двух целый десяток пришлю.
– Это совершенно излишнее, но зачем же так шалит ребенок… – конфузливо запахнула ночную кофточку мать. – Надо смотреть за ребенком.
– Вовсе даже не излишнее. А насчет сечения прикажете, чтоб я в ваших глазах его выдрал?
– Оставьте его. Но должно все-таки наблюдать за своими детьми, ежели они кусаются.
– Как оставьте? Нет, нет-с, это невозможно оставить. Должен же я вам дать какое-нибудь удовлетворение! К тому же прутья здесь свежие, отличные. Мародерство я преследую жестоко! Ваше прелестное имечко?
– Людмила Николаевна.
– Шарме, тысячу раз шарме! Надеюсь, что мы будем знакомы и вы подружитесь с моей женой. Катюша! – крикнул усач жене. – Ах да… Я и забыл, что она в мясную лавку ушла. До свидания. Еще один вопрос: ваш супруг в преферанс или винт играет?
Но дама уже удалилась с балкона в комнаты.
Через пять минут семейство пило чай. К отворенному окну подошла кухарка и поклонилась.
– Здравствуйте, милая барыня. Я соседская… У капитана живу, – заговорила она. – Не одолжите ли вы нам большой кастрюлечки на подержание? Барыня у нас купила две ноги и губу и приказала студень варить, а как его в маленькой кастрюльке сваришь? Прошу, прошу, чтобы большую кастрюльку купили – что к стене горох! Вот и побираемся по соседям.
– Нам кастрюлька большая самим сегодня будет нужна, – отвечала хозяйка.
– Ах, грех какой! Ну, в чем я буду варить? Ну, пущай сама как хочет… Да и то сказать, и давать-то ей не стоит. Уж такая выдра пронзительная, что Боже упаси. Сама по лавкам за провизией бегает. Только до места у них и живу. Не услышите ли, сударыня, где хорошенького местечка? По гроб жизни… Ах, уж как развязаться хочется с этими аспидами! Сегодня, вдруг, что же… Заподозрила меня, что я у ней банку бабковой мази себе на голову вместо помады вымазала! Потом насчет спичек… «Словно, – говорит, – ты, Акулина, ешь спички – столько их у нас выходит». Акулиной меня зовут. Ну, изволите видеть, вдруг такое слово… Стану я спички есть! Да что я, басурманка разве белоарабская какая! Те действительно всякую дрянь едят. А уж житье-то какое! Господи! Иному псу в доме лучше. Каждый кусок усчитывает. Теперича отчего наш маленький барин у вашего ребенка сухарик отнял? С голоду. В других вон домах кухаркам-то горячее отсыпное полагается, а у нас опивки со стола. Что подешевле, что люди кошкам в мясных лавках покупают, то у них за говядину идет, то и жрут. И ведь хоть бы только делом занимались, а то только болты бьют да слонов водят. Барин кого в карты обыграет – тем и жив. Разбила тут как-то я миску по нечаянности. Ну, просто бес полуденный под руку подтолкнул…
– Довольно, довольно, милая! Это нам вовсе не интересно слушать! – перебил ее барин. – Иди с Богом.
– Ну, и на том спасибо. И на том довольны… – поклонилась кухарка и отошла от окна.
Барин закурил папиросу и вышел на балкон. Утро было прекрасное. Вдруг с противоположной стороны, где жил капитан, перелетел через палисадник резиновый мячик.
– Ах, какой ты несносный мальчик, Сенечка! – послышался женский голос за палисадником, хотя барин очень явственно видел, что там никакого мальчика не было, и вслед за этим возгласом в калитку садика лезла набеленная и нарумяненная дама.
– Простите за беспокойство, – сказала она. – Но я вхожу в ваш сад только поднять мячик, – заговорила она с ужимками. – Удивительно, какие шалуны бывают дети! Не стесняйтесь, не стесняйтесь! – остановила она барина, видя, что тот, запахнув полы халата, начал уходить с балкона в комнаты. – Видите, я сама в капоте. Ежели соседи будут друг перед другом стесняться утренней одеждой, то какая же после этого будет дача? На даче отдых нужен. К тому же вы только вчера еще к нам переехали по соседству. Кстати, позвольте познакомиться: Елена Михайловна Звонкова. Муж мой – надворный советник. Сейчас видела вашу супругу. Она на заднем крыльце у рыбака сига на ботвинью покупала. Хотя я и не сказала с ней ни одного слова, но сейчас видно, что прелестная дама. Такую даму нельзя не любить. Да вы и любите ее. Вчера мы с мужем и то уже любовались на вас, когда вы, приехавши из города, обняли и поцеловали ее три раза. Очевидно, вы ее очень балуете. Вот меня так муж не балует. Не отрекайтесь, не отрекайтесь, Иван Игнатьич… Видите, я и имя ваше узнала. Не отрекайтесь, говорю, я очень хорошо сквозь забор видела, что вы ей новый зонтик привезли и подарили. Душевно бы желала познакомиться с вашей супругой. Она такая прекрасная, экономная хозяйка. Вот у сига выторговала-таки гривенник, а я не могла выторговать. Я ведь все видела. И как же мне у ней учиться надо! Я совсем не умею с мужиками… Вон ваша соседка, капитанша, так та с разносчиками зуб за зуб. К слову сказать, не дай бог, чтобы ваша супруга с ней сошлась. Во-первых, поведение у них… Видели, вчера к ним молодой человек в очках приезжал? Ну, это друг ее. Понимаете? Кроме того, с железной дороги инженер… Тем и живут. А сам капитан видит и будто бы не видит. Вы понимаете?