Гувернантка для драконьего принца
Шрифт:
– До чего недалеко?
– До твоих покоев, – произнес терпеливо. – Ты устала и вне себя от горя. Тебе нужно отдохнуть, Райли! Поговорим с тобой завтра.
Но отдыхать и разговаривать с ним завтра совершенно не входило в мои планы.
– Ну уж нет! – сказала ему. – Мне не нужно твое сочувствие! И спать одна этой ночью я тоже не собираюсь. Поверь, рассудок и память меня не подводят. Мне нужно от тебя утешение... которое мужчина может дать женщине.
Если его это и удивило, то не подал и знака. Вместо этого притянул меня к себе и снова уставился сверху вниз, словно пытался залезть в голову и понять, искренна ли я в своих намерениях. И на меня в очередной раз – я снова его почувствовала – смотрел его дракон.
«Что же, гляди! – заявила ему мысленно. – Я не вру и не жульничаю. Мне и правда нужно утешение. И еще мне позарез нужен мужчина. Твой хозяин или же твой друг – уж и не знаю, как устроено у носителей двух ипостасей! – единственный из всех, кто кажется мне подходящим. Он с первого взгляда произвел на меня сокрушительное впечатление. Пусть оно пошатнулось в момент, когда он захотел меня забрать, вынудив Дункана вписать мое имя в чертов договор, но Лекс всегда был со мной честен и не собирался двигать меня, словно пешку, в угоду своих интересов. Он хотел меня, а теперь и я... Я хочу его!»
Не врала – отбросив все сомнения, я уставилась на великолепного мужчину, чувствуя, как от его близости меня захлестывает неведомое доселе чувство, которому не собиралась противиться.
Позволила поглотить себя тому, что с начала времен соединяло женщину и мужчину, – первобытному влечению. Он – мужчина, я – женщина, и это единственное, о чем я собиралась думать, выбросив из головы воз навалившихся на меня проблем.
Эта ночь будет принадлежать только нам – ему и мне, – а что касается всего остального, включая завтрашний ритуал и армию Моргана Гровера, стоявшую лагерем у долины Амантела, вместе со всеми несогласными на меня в качестве опекуна для маленького принца, – мне сейчас до этого нет никакого дела!
Не сегодня и не этой ночью, потому что...
Потому что Лекс, перестав меня разглядывать и придя к правильному решению, уверенно притянул к себе, и его губы накрыли мои.
И этот поцелуй вышел волнительным и дразнящим, совсем не таким… Не таким, как случались со мной раньше!
Лекс ласкал мои губы, и я ему отвечала – смело, но, наверное, немного неловко. Но я очень старалась. Старалась, чтобы он не догадался, не понял раньше времени, что я девственна, до... гм... переломного момента.
А потом уже будет видно.
Впрочем, близость к мужскому телу и решительный напор Лекса Доувелла очень скоро вызвали во мне пожар такой силы, что в нем канули не только мысли, но и тревоги с терзающими меня сомнениями.
Не осталось ничего, лишь острое, всепоглощающее желание…
Желание узнать, почувствовать, подарить себя и получить его. Всего, без остатка.
И это дикое, первозданное влечение очень скоро захлестнуло не только меня, но и его, лишая нас разума. Мы целовались до потери сознания, до звезд в моей голове, до моего стона, до его прерывистого дыхания и всего лишь до одной мысли… Одной лишь жажды продолжения, затопившей все мое существо.
И я с радостью отдалась доселе незнакомому чувству, решив, что теперь мне все можно. Вернее, я должна! Я должна прикасаться к Лексу, ощутить прохладу его кожи, почувствовать крепость его мышц, узнать – как это, когда тебя хочет, желает самый лучший, самый великолепный мужчина.
…Он все-таки пришел в себя первым. Оторвался от меня, подхватил на руки, из-за чего с моих губ сорвался стон разочарования – тело желало, жаждало продолжение именно сейчас, сию секунду, а вожделение давно уже поработило все разумные мысли.
– Не здесь, – заявил мне строго. – Но скоро, очень скоро… Потерпи, моя тарисса!
Незнакомое слово, сорвавшееся с его губ, больно резануло мне слух, возвращая меня в реальность.
До этого я слышала его рассказ о кариассе и дориассе, но сейчас… Ну что же, сказала сама себе, вполне звучное обозначение для шлюхи. Той, у которой только что «убили» мужа, а она на следующий вечер ищет утешения в объятиях другого мужчины, хотя пепел на погребальном костере короля Дункана до сих пор не остыл.
Но я не собиралась ничего ему объяснять.
Фиолетовый флакон, сказала себе. Все, что мне нужно от лорда Доувелла, – это удовольствие... Тьфу ты, потерянная девственность! После этого я найду способ напоить его вином с заковыристым зельем, и оно навсегда сотрет из его памяти последние три часа.
…Потом была его спальня – принца Горного Народа разместили в покоях, похожих на те, которое достались «вдове» Дункана Гровера, – и мужские руки, ловко справившиеся со шнуровкой моего платья. Оставшись в одной тонкой, до колена сорочке, глядя, как Лекс быстро сбрасывает с себя одежду, я на секунду замерла, засомневавшись в адекватности своих действий.
Но тут же выкинула все мысли из головы, потому что полностью обнаженный Горный Лорд подхватил меня на руки и отнес в кровать. Уложил осторожно, лег рядом, и я поразилась жару, идущему от его огромного, сильного тела. Затем его губы коснулись моих, и моя сорочка утратила свою актуальность. Улетела в неизвестность, и он тут же скользнул ниже, покрывая поцелуями мою шею, приближаясь к груди, и последние сомнения сгинули в пламени желания.
Но я тоже не стеснялась ни его, ни своих ласк, потому что, выросшая в эпоху телевидения и интернета, вполне себе представляла, что произойдет дальше. Единственное, не испытала это на себе, но Лекс Доувелл уверенно приближался к тому, чтобы это исправить.
Исправил.
И тут же боль, пронзившая мое существо, и изумленные глаза… мужчины, обнаженного, прекрасного, нависшего надо мной.
– Не останавливайся! – попросила его. – Это всего лишь…
– Ты девственна! – глухо произнес он, все же остановившись.
– Была, – сказала ему. – Ведь была же?! – спросила у него с надеждой. – А теперь больше нет?!
– Райли, объясни мне, что происходит! – произнес он угрожающе.
– Давай мы поговорим позже? – попросила у него. – Не будем прерываться на таком месте…