Гувернантка
Шрифт:
И семилетняя девочка тут же доказала мне, что я или в жизни мало понимаю, или умственно отстаю.
— На вашем Листе хорошо… А один учитель говорил, что любое решение надо заранее и тщательно обдумать. Ещё я разговор служанок подслушала, и одна сказала, что бабник — это пожизненный приговор. А этот француз… Он с другими девочками целовался! Я видела!
И столько было обиды в её голосе, что я обняла Анастасию за плечи, прижала к себе и ляпнула полнейшую банальность:
— Подслушивать нехорошо. А жених… Может,
— Сомневаюсь… — всхлипнула маленькая невеста.
«Подскакал» Ярослав, быстро сунул прутик в куст, плюхнулся на скамейку, и перед нами повисли в воздухе три стакана с жёлтой жидкостью.
— Пейте скорее! Пока не заметили.
Мне удалось прикрыть Анастасию, пока она вытирала платочком слёзы, а заодно оценить вкус сока. Кисло-сладкий, с лёгким привкусом корицы, освежающий… Как только я допила — стакан исчез прямо из ладони!
— Вы же говорили, что нельзя…
— Если очень хочется — то можно! — радостно заверил император. — И если никто не видит… — добавил он шёпотом и вздохнул: — Возвращаться пора. Скоро ужин…
— А ночью гулять по саду можно? — встав со скамейки, спросила я.
— Нам пока нельзя, — ответила Анастасия.
— Но если очень хочется… — рассмеялся Ярослав. — Только ночью здесь скучно. Многие скамейки заняты. Не побегаешь…
За ужином детки подшутили надо мной. С моей точки зрения.
Анастасия что-то шепнула Ярославу, и тот вдруг заявил:
— Подать Кате стул! Повелеваю ей сидеть за нашим столом и есть те же блюда, что и мы!
Веско так сказал, приказным тоном. И стул появился по левую руку от императора. Но я возразила:
— Не положено. И регент будет недоволен.
— А я указ подпишу! — улыбнулся Ярослав.
А Анастасия попросила:
— Садись, Катя. Ты же не обедала…
В общем-то, верно. Я даже успела подумать о том, как позже решить эту проблему и особо ничего путного не придумала. Кроме поисков кухни.
Гречневая каша была великолепна! На вкус тоже, конечно. Но мне показалось, что мяса в ней было никак не меньше половины, а на вид и не скажешь.
— Хоть еда нормальная, а не овсянка с тыквой… — пробурчал себе под нос Ярослав.
— Очень вкусно, — подтвердила я.
— А вот почему я должен есть вилкой, хотя мне удобнее ложкой?
— И мне, — сказала Анастасия.
— Этикет? — спросила я.
— Да… — вздохнул Ярослав.
В этот момент в зал вошёл повар:
— Мой император! Великая княжна!
И мне кивнуть не забыл.
— Всё ли в порядке?
— В высшей мере! — кивнул Ярослав. — Мы благодарим вас!
Повар шевельнул усами, и мне показалось, что даже покраснел.
— Очень рад, ваше величество!
Потом перевёл взгляд на меня и нахмурился:
— А вам ужин будет подан в комнату.
Хотела я сказать, что уже поела, но воздержалась. Только указала вилкой на свою почти пустую тарелку и улыбнулась. А он кивнул величаво, словно извинения принял. Только я извиняться и не собиралась! Раньше-то детей чёрт-те чем кормил!
После ужина Ярослав предложил поиграть с котятами. Но в лице его было что-то эдакое… Потому я и спросила:
— А чем вы должны сейчас заниматься?
— Ну… — опечалился император. — Письменные работы. Мне — указы писать…
— А мне — письмо подруге, — с той же печалью в голосе сказала Анастасия.
— Потом спать? — уточнила я.
И оба кивнули.
— Значит так. Сейчас занимаетесь письменными заданиями, а потом, перед сном я расскажу вам сказку.
— С твоего Листа?! — восхитился Ярослав.
Я подтвердила кивком его догадку, и дети немного более часа упорно что-то писали. А мне осталось только смотреть в тёмные окна и разговаривать со слугами. Скорее — слушать. О том, каким прекрасным стал аппетит у императора, как весело смеются теперь дети и что никто ещё не смел критиковать повара. В целом я только слушала шёпот слуг и кивала.
Ещё… Можно сказать, случайно, проходя за спиной Анастасии, я прочла несколько слов её письма… Да уж! Она явно видела своего французика за занятиями не только поцелуями!
А потому я решила спросить Ярослава:
— А кто ваши работы проверяет?
И очень удивилась, услышав:
— Никто. Аська свои в камине сжигает, а я иногда слугам дарю.
— Зачем?
— Иногда я пишу указы о присвоении кому-нибудь звания генерала или титула. Но я никогда их не подписываю. А слугам нравится… Катя! Скоро спать ложиться!
— Хорошо, — кивнула я.
— А сказку?!
В голосе императора читались не только возмущение и обида, но и лёгкая плаксивость.
— Я ведь обещала? Готовьтесь ко сну, надевайте пижамы и идите сюда! В этих креслах вам будет удобно слушать…
Их как ветром сдуло! А минут через пять они вернулись. Хорошо, хоть у Ярослава с пижамой не ошиблась — тёмно-зелёной, просторной, полностью скрывшей худенькую мальчишечью фигурку. Анастасия была облачена в кружевную сорочку до пола и такой же длинный шёлковый халатик. Забравшись с ногами в кресла, они уставились на меня. А я что?..
— В далёкой части неведомой страны жили-были в маленьком домике девочка и её мама. И все звали девочку Красная Шапочка…
За что я люблю народные сказки, так это за то, что они позволяют любую интерпретацию. Даже самую дикую. Не спорю — прокололась! Регент же предупреждал, чтобы маму не поминала… Так и плевать на него. Дети — не роботы!
На подробностях описания леса, погоды и тропинки, мощенной жёлтым кирпичом, я не экономила. Ну и в конце, когда охотники прижучили «беременного» бабушкой и Красной Шапочкой волка, внесла коррективы: