Гвардеец
Шрифт:
А тут и в том случае, и в другом – непонятица. Скрытое знание – такая же беспросветная чушь, как и эмоциональная обработка!
Зачем нужно скрытое знание? Чтобы человек принял предложение и поверил в него, руководствуясь собственным знанием, сидящим в подкорке? Но почему он должен верить такому знанию, если оно может быть вложено со стороны? Любая введенная информация вполне может быть и своей противоположностью, дезинформацией, это известно едва ли не детям. Не проще ли вот так, как и было проделано? Результаты экспертизы на стол, и вся недолга! Ведь
Так что с этой стороны все наверняка чисто, и сомневаться не приходится.
А значит, ни о каком скрытом знании и речи идти не может. Так же, впрочем, как и об эмоциональной обработке. Что там, на Крестах, произошло такого, что можно было бы расценить за эмоциональную обработку? Разве что убийство на моих глазах Инны Музыченко, медсестры доктора Герасимова… Да ну, чушь! Чушь дремучая, беспросветная, безнадежная! Сестру убили исключительно с одной целью – заткнуть ей рот! Чтобы не стало кадету Приданникову ведомо нечто, о чем ему не положено знать! Вот тебе и вся эмоциональная обработка!
Так что мысль эта изначально была глупа, и не стоило ею заниматься. Надо думать о предложении Деда, а не о всякой ерунде. Вот о нем и станем думать.
Итак, мы решили, что предложение было подготовлено капитально, ведь им, судя по всему, занимались чрезвычайно серьезные люди. Люди опытные и надлежащим образом подготовленные… А серьезные люди, как известно, и методы используют серьезные!
Мысли его вдруг запрыгали с пятого на десятое.
Эмоциональная подготовка…
Убийство доктора Герасимова и медсестры Инны Музыченко…
Серьезные люди…
Серьезные методы…
Это были совершенно рваные мысли, но они вели его к совершенно определенному выводу, и не прошло и минуты, как вывод этот родился, оформился и встал перед Осетром во весь рост.
И не было у него теперь иного пути, кроме как этот вывод проверить.
Чем он немедленно и занялся.
Глава шестьдесят шестая
Лазарет находился в самом низу, поблизости от арены, где происходили схватки гладиаторов. Надо думать, арену рядом с лазаретом и устроили, чтобы перерыв между смертью и реанимацией погибшего гладиатора был как можно меньше.
Дежурная сестра взглянула на посетителя с интересом. Она была симпатичной. Наверное, поэтому Осетр снова вспомнил убитую на Крестах Инну Музыченко и решил, что ей не стоит задавать лишних вопросов.
– Здравствуйте!
У нее был строгий взгляд.
– Здравствуйте! Что вы
Он улыбнулся несмелой улыбкой:
– Вы знаете… У вас парень лежит. Четыре дня назад поступил. Он гладиатор… Из тех, что бьются между собой на мечах за определенную плату, понимаете?
Сестра тоже улыбнулась:
– Понимаю. Кого вы имеете в виду? Сергея Короткова, Максима Кривушина или Ивана Небежинского? Кстати, еще трое уже выписались.
А ведь и точно, Небесный Мститель не один же в тот день пострадал. Там были еще сломанные кости. И две финишные схватки, а значит, два трупа.
– Да-да, Ивана Небежинского… Это я ему руку отрубил. Так получилось, знаете ли… – Осетр сделал виноватое лицо. – Мне бы хотелось сказать ему пару слов. Это возможно?
Она снова улыбнулась:
– Извинения хотите попросить за причиненные увечья?
– Да нет… Почему сразу извинения? Мы были на равных. Не отправь я его на больничную койку, то он бы меня к вам отправил. Просто я скоро улетаю, хотел попрощаться.
– На «Лебеде» улетаете?
– Что?
– Транссистемник завтра к Дивноморью заглядывает. «Лебедь». На нем улетаете?
– А-а… Да, наверное. Я не запомнил название судна.
Она дематериализовала видеопласт и поднялась из-за стола:
– Идемте, я провожу. Только недолго. Он еще достаточно слаб, и ему нельзя сильно нервничать.
– Ну вы его быстро на ноги поднимете! Скоро снова будет гладиаторствовать.
– Тем не менее, сильно его не беспокойте. Обещаете?
– Обещаю, – сказал Осетр самым проникновенным тоном, на какой был способен.
– Тогда идите за мной.
Она зацокала каблучками по коридору. Он пошел за нею и с удивлением обнаружил, что ее ноги притягивают его взгляд. И не только ноги…
Коридор оказался невелик. Палата, в которой держали гладиатора, находилась в самом конце.
– Вот сюда. Имейте в виду, я буду следить за его состоянием. Если кибермедик покажет, что ему стало хуже, я вас тут же выгоню.
– Да, конечно. – Осетр открыл дверь палаты и вошел.
Гладиатор лежал в углу, на койке, облепленный какими-то шлангами, присосками, склянками. Предплечье правой руки его было скрыто в матово отсвечивающем цилиндре витостата. Грустные глаза Небежинского были открыты, и он тут же скосил их на вошедшего. Радости в них не прибавилось.
– Привет Небесному Мстителю! – сказал Осетр самым беззаботным тоном. – Зашел вот проведать.
– Победителю захотелось убедиться в собственной победе.
Говорил гладиатор достаточно внятно. Значит, все должно удаться.
– Предположим, победителю захотелось убедиться в предначертанности собственной победы.
– Это как? – удивился Небежинский. – Не понял!
– Сейчас поймешь… Скажи мне: «Магеллановы облака – достойные спутники нашей Галактики».
– Зачем? – еще больше удивился гладиатор.
– Не спрашивай! Скажи! Потом объясню.
– Да пожалуйста, господи!.. Магеллановы облака – достойные спутники нашей Галактики.