Гвардия тревоги
Шрифт:
Глава 5
Загадки и отгадки
— Таечка, ну что случилось? Скажи, скажи мне сейчас, тебе сразу легче станет. Попей вот, выпей водички…
Мама облизывала губы и бестолково суетилась вокруг рыдающей Таи, похожая на большой шарик, отчего-то, вопреки всем астрономическим законам, крутящийся вокруг шарика поменьше. На глазах ее тоже уже выступили слезы. Тетя Зина стояла у окна, сложив руки на груди и как будто бы отстранившись от всего. На самом деле она тоже переживала за племянницу, но не умела этого выразить. Однако младшая сестра с ситуацией явно не справлялась.
— Прекратить реветь! — громко скомандовала тетя Зина. — Смотреть на меня!
Тая послушно подняла распухшую физиономию, похожую на помятый блин.
— А теперь объясни толком, что случилось. Откуда вдруг такая странность: не пойду в школу?
Тая хлюпнула носом и потерла кулаками глаза, вызывая жалость. Тетя Зина на жалость не купилась.
— Просто — не пойду! — сказала тогда Тая.
— Замечательно! — тетя Зина позволила себе усмехнуться. — Ты не даешь нам возможности разобраться и помочь. Оставить твое заявление без внимания мы тоже не можем. Следовательно, у нас нет выхода: завтра же мы с Мариной идем в школу к директору. Дураку понятно, что если насквозь положительная девочка-отличница через неделю после начала учебного года отказывается идти в школу, тому должна быть причина. Вот пусть он и разбирается.
— Не надо к директору! — испуганно воскликнула Тая.
— Тогда рассказывай! — безжалостно велела тетя Зина.
Тая попыталась рассказать, попутно тихо плача и жалея сама себя.
По мере рассказа девочки на лицах обеих сестер появлялось одинаковое, все более недоуменное выражение. В конце младшая просительно взглянула на старшую.
— То есть ты хочешь сказать, — неуверенно начала тетя Зина, — что тебя никто конкретно не обижал и не дразнил, но ты не хочешь учиться в этом классе, потому что они все… — что? Ненормальные?! Что значит — ненормальные? Это же обычная районная школа, и учатся в ней обычные дети. Разные. И как это вообще весь класс может быть ненормальным?
Тая, которая уже почти перестала реветь, попробовала объяснить еще раз. У нее вдруг возникла сумасшедшая надежда, что вот прямо сейчас все и разъяснится, окажется что-нибудь совсем простое, и ей больше не надо будет думать и бояться.
— Значит, все же не все ненормальные? Есть один нормальный мальчик с шарфом и синяками и еще один, который в первый же день обозвал тебя толстой коровой, — тетя Зина между тем все больше теряла логическую нить. — Эти, значит, ничего себе. А остальные? Остальные-то тебе чем не угодили — я понять не могу! Что значит — одинаковые? Что значит — как роботы? Племянница, ты сама-то вообще здорова?!
— Да, — с готовностью сказала Тая. — Может быть, я совсем больная. Может быть, у меня уже неделю огромная температура, и оттого все.
Мама Таи тут же подошла и потрогала рукой лоб дочери. Лоб был влажный и прохладный.
— Нет температуры, — растерянно и вроде бы даже огорченно сказала мама.
Тая решила ничего не скрывать — все равно главное уже сказано. Тетка — взрослый человек, давно живет в странном городе Петербурге и уж всяко разбирается в жизни лучше восьмиклассницы Таи.
— Понимаете, тетя Зина, — понизив голос до шепота, сказала девочка. — Они мне пока и вправду ничего плохого не сделали, но у них у всех внутри есть что-то такое… Я их боюсь. Иногда мне даже кажется, что они — ВООБЩЕ НЕ ЛЮДИ.
— Как тебе одноклассники? Учителя? Удалось адаптироваться, вписаться в коллектив? Или пока не очень? Тебя ведь все-таки к экстравертам никак не отнесешь…
Михаил Дмитриевич держал в руках большой конверт с только что полученным по почте научным журналом и явно хотел уйти к себе в кабинет и внимательно его изучить. То, что он изображал в гостиной, называлось «вежливое внимание к школьным занятиям сына». Если говорить честно, то Дима без этого внимания вполне обошелся бы. Но знал: отец не отстанет, пока ритуал не будет совершен. Александра Сергеевна протирала мокрой тряпочкой кожистые листья Вольфганга и старательно делала вид, что все происходящее между отцом и сыном ее не касается.
— Одноклассники очень хорошие. Спокойные. И классный руководитель хороший. Интересно ведет уроки. Наверное, я уже адаптировался, — не слишком уверенно закончил Дима.
— Все — хорошие и спокойные? — недоверчиво переспросил Михаил Дмитриевич.
У него возникло неприятное ощущение, что Дима пытается побыстрее закончить разговор. «Он подросток. Главное — не потерять с ним контакт», — заголовком из газетной психологической статьи подумал Михаил Дмитриевич.
— Ну, не все, наверное. Один мальчик прямо в первый день прогулял уроки. И еще одна девочка… сильно странная. А остальные — так просто на удивление…
В этом месте Александра Сергеевна отложила тряпочку и внимательно взглянула на внука.
— Дима, что не так?
Мальчик колебался всего несколько секунд. Ему самому хотелось разобраться.
— Я обозвал одну девочку толстой коровой, — почти с облегчением признался он.
— Ту самую, которая «сильно странная»? — заинтересованно спросил Михаил Дмитриевич. В статье, заглавие которой он уже мысленно цитировал, было сказано, что для большинства подростков характерно «противоречивое поведение». Может быть, это как раз оно и есть?
— Просто удивительно, до чего быстро перенимаются плебейские манеры! — язвительно сказала Александра Сергеевна и снова отвернулась к Вольфгангу, который, по-видимому, разделял ее возмущение и разочарование.
— Но, наверное, ты обозвал ее в ответ на что-то? — продолжал расспрашивать Михаил Дмитриевич. — Она тебя тоже обозвала? Или стукнула?
— Она мне ничего не сделала, — твердо сказал Дима. — Я сам, первый.
— Но тогда это весьма странно… Эта девочка…
Дима вздохнул и отошел к окну.
— Вот и мне так показалось, — грустно заметил он. — Но я же сказал: все остальные нормальные, а она…
Тут Дима внезапно замолчал, почти прижался лицом к стеклу и затаил дыхание. По краю сильно наклонной крыши с непривычной для глаза грацией и ловкостью кошек передвигались двое людей. Один из них был маленький, приземистый и одет в ватник. Размахивая руками и не обращая внимания на разверзающуюся возле его ног пропасть высотой в пять этажей, он что-то темпераментно объяснял своему спутнику. Вторым человеком был Димин одноклассник Кирилл Савенко.